Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
— Спасибо огромное, — сердечно поблагодарил улитку Фридрих и поволок носилки с Брумзелем дальше. Он не хотел терять больше ни секунды. Дерево это было огромное. Лестница из прибитых ступенек кольцами вилась по всему стволу. От мысли, что придется втаскивать по ней Брумзеля, Фридриху чуть не сделалось дурно. На это могла уйти вся ночь. Может быть, можно позвать Молеправительницу вниз?
У дороги стояла табличка: «Мастерская Молеправительницы. Латаем любые дыры!».
Путь к дереву для Фридриха с его грузом оказался все же неблизким. Когда он наконец дошел, ему казалось, что больше он и двух шагов сделать не в состоянии. Он просто плюхнулся на землю около носилок и из последних сил закричал:
— Госпожа Молеправительница! Вы дома?
Наверху на дереве горел свет, но ничто не зашевелилось. Молеправительница на лестницу не вышла. Но тут Фридрих увидел шнурок звонка около первых ступенек, потянул за него, и где-то наверху затренькало.
Вдруг с веток поднялась целая туча белых молей, сначала их были сотни, потом тысячи, и становилось все больше. Они облаком взвились вокруг ствола, а потом стали снижаться и тысячью белых платочков окружили Фридриха. Что они говорили, Фридрих понять не мог — для него это было стрекотанием и звоном, не больше.
Одни моли подхватили Иеронима Брумзеля и подняли его в воздух, другие проделали то же с Фридрихом: их обоих несли мимо ступенек к вершине дерева, где горел свет. Лапки у молей были мягкие и легкие. На самом верху, где ствол ветвился и начиналась крона, на платформе стоял домик, построенный из дерева и частей старых механических агрегатов. Там, на веранде, моли положили Брумзеля и поставили рядом Фридриха.
— Сейчас-сейчас! — послышался голос изнутри. — Уже иду.
Потом грубая занавесь, скрывавшая дверь, раздвинулась.
Фридрих совсем не так представлял себе Молеправительницу. Во-первых, она не была молью, а во-вторых, не была похожа на мудрую старушку-знахарку. Это оказалась маленькая жилистая женщина средних лет, одетая в белый халат, своей крапчатостью напоминавший крылья ее молей. Глаза у нее были большие и серые, а волосы — белые и растрепанные. Руки пестрели пятнами смазки и масла.
Увидев Брумзеля, она на мгновение остолбенела. Потом подошла ближе и наконец, повернувшись к Фридриху, бросила:
— Слушай, ты в своем уме? Притащить мне на порог ищейку Офрис?!
Фридрих забормотал что-то нечленораздельное. Он совершенно не знал, что сказать.
— Но… но… это вовсе не ищейка Офрис! Теперь уже нет! — наконец выговорил он.
— А это что такое? — спросила Молеправительница, тыкая пальцем в стрелу, торчащую из спины Брумзеля. — Что, из собственного оружия застрелился? Черт, да у Офрис никто нормально работать не умеет!
— Мы сейчас в бегах, скрываемся от солдат Клупеуса! И… — Фридрих внезапно осознал, что она сказала: — Как это застрелился? Он умер?
— С чего это вы в бегах? — резко, но с интересом спросила Молеправительница. — Что ты несешь?
— Он умер? — всхлипнул Фридрих.
— Нет, не умер, — бросила Молеправительница. — Может, конечно, ты и правду рассказываешь. А может, и врешь. Так что за побег, говоришь?
Фридрих понял, что дело начнет двигаться, только если срочно и доходчиво ей всё объяснить. Он попытался быстро все собрать в голове, но это оказалось непросто.
— Офрис собирается без всякого повода напасть на Северную Сторону, — начал он. — Нам об этом известно, поэтому она нас преследует.
— Что-то странное ты говоришь! Ну да ладно, не стоит оставлять его подыхать на крыльце, так что заноси внутрь.
Фридрих был просто счастлив этому приказу, но моли оказались расторопнее его. Они внесли Брумзеля в дом и положили на большой рабочий стол. Фридрих вошел следом и оказался в мастерской. Вокруг было множество склянок, кусков резины, дерева, железок, клеев, болтов, напильников.
— Так вы не врач? — в ужасе спросил Фридрих.
— А что, кто-то про меня такое говорил? — поинтересовалась Молеправительница, подходя к раковине, чтобы помыть руки.
— Но… но…
— Не бойся. Я латаю всё. Всё. И это не первое насекомое, которое я чиню.
— Как… как можно залатать шмеля? — удивленно спросил Фридрих.
— Сейчас увидишь. Подойди к печке и поставь маленький зеленый горшочек на угли. Давай-давай! Сам-то он не разогреется.
Фридрих прошаркал к печке. Рядом на крючке висел зеленый горшок со сколами на эмали. Он его снял и поставил на тлеющие угли. Внутри была какая-то темная масса, казавшаяся каменно-твердой.
— Смола должна разогреться, потом можно приступать, — проговорила Молеправительница, осматривая рану Брумзеля. — Так, а теперь принеси мне из верхнего ящика шкафа жучьи крылья. Зелено-золотые с бороздками.
Фридрих прошлепал к шкафу и выполнил задание так быстро, как только мог. Молеправительница с довольным видом взяла крылья.
— Очень хорошо. Да, вполне годится.
Она подошла к одному из верстаков и вернулась со щипцами в руках. Внимательно осмотрела дыры в хитине у Брумзеля и принесенные крылья и принялась кромсать крылья, пока не получилось два подходящих кусочка.
— А теперь держи его, — бросила она Фридриху. Захватив конец стрелы щипцами, она резким движением выдернула ее из тела Брумзеля. Он при этом даже не шелохнулся. — Ха, получается. А теперь прижми эти штуки, а я залеплю смолой.
— Смолой?! — испуганно вскрикнул Фридрих. — Вы же не собираетесь мазать его горячей смолой?
— Да он ничего не почувствует, идиот! У него же хитин! — прикрикнула на него Молеправительница. — Прижимай давай!
Фридрих с ужасом придерживал кончиками пальцев кусочки жучьих крыльев, пока Молеправительница орудовала горячей смолой. Может, она хочет навредить Брумзелю? Может, решила разделаться с ищейкой Офрис?
Но, видимо, Брумзель действительно ничего не чувствовал — ни пока работали с первым кусочком, ни со вторым. Зеленые с бороздками заплатки среди густого меха Брумзеля выглядели несколько странно, но Фридриху этот вид показался вполне утешительным. Вот, значит, как латают шмелей! Проблема с дырами в панцире была решена.
Сверху Молеправительница залепила раны пластырем с прополисом и стала мыть руки.
— Ну вот, пока что он жив. Если повезет, и завтра не помрет. У этих тварей под хитином в основном жир. Думаю, ночь продержится. Но обещать ничего не могу.
— А… не нужно ли его перенести в кровать или еще куда-нибудь? — Фридрих в последний раз всхлипнул. — Нельзя же его оставлять так, на столе! — это казалось ему совершенно бессердечным.
Молеправительница снова повернулась к нему.
— Ты снаружи мягкий, поэтому тебе важно лежать на мягком, — сказала она. — А он снаружи твердый. Ему все равно, на мягком лежать или на твердом. Все, я иду спать. Гамак под столом, крюки вон там. Спокойной ночи. — С этими словами она скрылась за другой занавесью.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
