Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
— Надо перевезти ее в больницу в Конкарно, — передал он указания, прозвучавшие на другом конце провода, и стал ждать, что скажет Марианна.
Марианна перевернула большую кастрюлю и положила на нее бинт, ножницы, марлевые тампоны и камешек. Потом подержала руки под горячей водой, чтобы согреть, и надела стерильные перчатки.
— Лотар, поддержи ее! — С этими словами Марианна запустила руку во влагалище Клодин. Та вскрикнула:
— Nom de Dieu de putain de bordel![152]
— Шейка матки открылась, промежность выпячивается, и она бранится, как извозчик.
Жанреми передал эту информацию.
— Они говорят — тогда не стоит ехать.
Схватки сделались все чаще и чаще, а Клодин вскрикивала все громче и громче:
— …de merde de saloperie![153]
— Они говорят, что приедут сами.
Жанреми спасся бегством.
— Мужчины всегда жаждут участвовать на начальном этапе, а в конце их и след простыл! — пробормотала Марианна.
— Она должна дышать равномерно, — рекомендовал Янн, стоя тут же и следя за Марианной загадочным взором.
— Все нормально. Все хорошо. Скажи ей.
— Тебе не нужна горячая вода? — спросил художник.
— Горячая вода нужна повитухам, чтобы сварить кофе и чем-нибудь занять мужчин, — проворчала Марианна. — Принеси рюмку коньяку. И полотенца, побольше чистых полотенец для посуды. И обогреватель. Лотар, хватит тереть ее живот, она же от боли с ума сходит, когда ты на него надавливаешь. Передвинь ее ближе к краю.
Янн склонился над Клодин и попросил ее дышать равномерно.
— …de connard d’enculé de ta mere![154]
Когда Янн ушел за полотенцами, Лотар спросил:
— Почему ты меня бросила?
— Ты прямо сейчас хочешь это обсудить, Лотар?
— Я только хочу тебя понять!
Янн вернулся и направил обогреватель на Клодин.
— Жанреми! — позвала Марианна. — Где Грета?
— Она… у себя в номере. С рыбаком. Симоном.
— Он мне не нужен, приведи Грету. В доме есть еще хоть одна женщина?
— Кто-то остался после праздника и… Mon Dieu![155]
Между половых губ Клодин показалась головка ребенка. Жанреми поспешно отвернулся к раковине, и его вырвало.
— Ta gueule![156] — завопила Клодин.
— Не тужься! — громко приказала Марианна. — Пыхти! Жанреми, Грета!
Она запыхтела, чтобы показать Клодин, что от нее требуется, села на вторую кастрюлю, подложила несколько полотенец под бедра роженицы и осторожно взялась рукой за выступающую головку, чтобы поддерживать и направлять ее. Клодин уперлась ногами в плечи Марианны, оставив грязные следы у нее на коже.
Жанреми, пошатываясь, выбежал из кухни.
— Что я сделал не так, Марианна?
— Лотар! Все и ничего! Ты такой, какой ты есть, я такая, какая я есть, мы не подходим друг другу, и это все.
— Не подходим! Что ты говоришь!
Клодин закричала и стала тужиться, но ребенок не хотел выходить дальше.
Руки Марианны вспомнили, что делается в таких случаях, ее сознание в этом даже не участвовало. Она немного пригнула головку ребенка обеими руками, пока не показалось плечо. Казалось, промежность разорвалась, она на мгновение подняла глаза: Лотар страдальчески зажмурился, Янн держал в руке рюмку коньяка и со странно отрешенным выражением лица смотрел на нее, — и наконец перевела глаза на маленькое тельце, полностью выскользнувшее наружу.
Она поддержала младенца под грудку, чтобы он не повис в воздухе головкой вниз. Остаток околоплодных вод шумно излился на пол.
— Янн, сними рубашку, — спокойно сказала Марианна.
— Виктор! — вскрикнула Клодин, и еще раз: — Виктор!
Она в изнеможении откинулась на стол. Все ее мышцы расслабились.
И вот наконец Марианна держала в руках младенца. Она бросила взгляд на часы: пять минут шестого. Ребенок был весь в крови, скользкий, в липких желтых экскрементах. Она осторожно, едва прикасаясь, отерла его стерильными полотенцами и взяла у Янна верхнюю рубаху, сохранившую тепло его тела, чтобы завернуть в нее новорожденного.
— Это jeune fille, девочка, — прошептала она на ухо Клодин. Та тяжело привалилась к Лотару.
— Ребенок не закричал, — пробормотал Янн.
Марианна погладила девочку по спинке, потерла ей ступни. Ничего. Ни звука.
«Ну, давай же, давай! Закричи!»
— Что случилось? — тихо спросила Марианна у девочки. — Ты не хочешь? Жизнь прекрасна, ты будешь любить, и тебя будут любить, ты научишься смеяться…
— Я опоздала? — В кухню ворвалась Грета в кокетливой рубашечке, поверх которой она набросила тельняшку и куртку Симона.
— Ребенок не закричал, а у меня все руки заняты, некому перевязать пуповину.
— Что с моим ребенком? ЧТО С МОИМ РЕБЕНКОМ?
Клодин укусила Лотара за руку, и он в испуге ее выпустил.
— Надо же, герои тут собрались, — промурлыкала Грета и нежно ущипнула младенца за ушко.
Ребенок не закричал.
Клодин безумным взором уставилась на Марианну. Она приподнялась на локтях, и из ее лона хлынул поток крови и околоплодных вод.
Грета тотчас же подняла повыше пуповину и надавила на пупок Клодин. Взгляд Марианны упал на камешек Сидони. Она схватила его, разжала крошечный кулачок малышки и осторожно втолкнула его в ладошку. Марианна почувствовала, как в маленьком тельце что-то сильно, но беззвучно напряглось и расслабилось, наконец высвобождаясь, вроде недавних всполохов на небе. «Сидони? — вопросила Марианна. — Это ты?»
Легкие девочки наполнились воздухом, щечки окрасились румянцем, и внезапно она издала громкий, ликующий крик.
За окном прогрохотал мощный раскат грома.
Мужчины облегченно рассмеялись, а Марианна приложила девочку к материнской груди. Молодая француженка нежно ее обняла, а во взгляде ее читались удивление, благодарность и стыд.
Грета сорвала бантик со своей ночной рубашки и в двух местах перевязала им пуповину, пока Марианна перерезала стерильными перевязочными ножницами питающий младенца канатик. Завтра она зароет пуповину под цветущим кустом. На всякий случай.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
