* * *
– Может показаться, что мы, индейцы, дикие люди, – смеется Дядюшка Хук, – а ведь так оно и есть. Мало мы и с государством общаемся, и общественные дела как-то мимо проходят. Короче, жизнь великой страны нас почти не касается. Однако же кое-что все-таки слышали и знаем. Вот, к примеру, в конце прошлого века несколько лет не было власти и люди жили кто во что горазд. Помнишь такое? Даже мы это заметили. Мало того, еще и самим пришлось участвовать в этом карнавале. Интересно, говоришь? Ну, значит, слушай тогда сказку про одноглазую лошадь.
Случилась эта история с Митрофаном и его братом в конце прошлого века, но на моих глазах. Старая власть тогда уже сдулась, а новая еще не вздулась. Пьяницы и воры верховодили и что не украли, то пропивали. Коллектив распался, стал народ в стаи сбиваться. Все легче, чем по одному. Кто не торгует, тот бандитствует. Работать и индействовать никто не хочет. Митроха с Кешей глядели на все это, глядели да и решили тоже денежек по-легкому срубить. Тут и случай как раз подвернулся.
Жил в соседней деревне один ушлый метис по кличке Конь. Плешивый и усатый. Он в это мутное время чувствовал себя отлично. Здесь чуть-чуть купит, там немного продаст подороже – и тихой сапой взял да и поднялся, как тогда говорили. Что это значит, я не понимаю. Откуда поднялся? Над чем или над кем? А может, с колен? Или со дна в гору? Но поднялся и купил себе автомашину, потом продал и купил другую, уже побольше. Машина у метиса – это… Не у каждого белого тогда был автомобиль. Стал Конь суровым и важным, надел кожаную куртку и фасонную кепи-бандитку. И вот подъезжает он на авто к Митрофану и говорит:
– Митроша, дружок, хочешь заработать?
– Кто ж не хочет? – отвечает тот.
– Есть у меня к тебе коммерческое предложение. Ты почем шкурки сдаешь?
– По сто!
– Я у тебя беру по двести!
– С какой такой радости? – удивился Митрофан.
– Нашел в городе богатого покупателя!
Митроха обрадовался, приволок ему шкурок целый ворох, тот честно отлистал ему за каждую по двести. Братья-индейцы попьянствовали дня три, отпраздновали легкие деньги, а Конь тут как тут:
– Ну что, Митрофан, еще хочешь заработать?
– Хочу!
– Давай еще шкурки тащи. Только надо теперь побольше партию собрать, а то покупателю неинтересно с мелким оптом работать. Давай сколько сможешь!
Митроха с Кешей у всех знакомых индейцев купили шкурок по сто на все оставшиеся деньги, да еще и в долг взяли. Привозят Коню целый воз, а тот им говорит:
– Сейчас отвезу весь товар в город, сдам и деньги привезу. Покупатель серьезный, деньги через банк переводит, сами понимаете – сумма немалая!
Индейцы гривами потрясли-покивали и ждать стали. Конь уехал и канул. Дня через три находит его Митрофан, а тот ему:
– Погоди немного, Митрофан-друг, форсмажор случился. Задержка банковского платежа, комиссия, проценты, ведомости-накладные. В общем, потерпи чуток…
Мирофан репу почесал и ушел ни с чем. Неделя проходит, от Коня ни слуху, ни, как говорится, вони. Индейцы, у кого Митроха в долг брал, стали спрашивать, а тому и сказать нечего. Занервничал Митрофан слегка, взял с собой Иннокентия, а Кеша тогда только из армии вернулся, молодой, зеленый, и пошли они к Коню на серьезный разговор. Приходят к тому домой, жена встречает, за порог не пускает. Мол, в городе Конек, по делам. Ну что, задний ход. На следующий день являются – опять на работе, разводит руками жена.
– Передай мужу, – говорит ей Митроха, – что завтра в это же время придем, пусть будет дома, разговор серьезный есть.
Назавтра идут – едет навстречу Конь на новом автомобиле, и с ним два здоровенных метиса в спортивных костюмах «Абебас». Выходят из машины и говорят, не здороваясь и не давая опомниться:
– Слышь, индейцы, вам же говорят – подождите, значит, подождите! Сказано, форс-мажор!
– А когда…
– Вам сообщат дополнительно! Все, давайте. Нету времени с вами тут базарить.
– Не, ребята, так не пойдет, – говорит Митрофан, – верните наши деньги.
– Да ты не успокоишься никак, – удивляется один метис-амбал и подходит ближе, разминает кулаки.
А другой, еще здоровее, направляется к Кеше. Тут Кеша и говорит тоненьким голосом:
– Дяденька, у вас колесо спустило…
И вдруг – хлоп! – бьет метиса кулаком точно в подбородок. А мы-то и не знали, что Кешка может так хлестко бить, как лось копытом, видать, в армии подучился. Он и раньше парень быстрый рос, хоть и скромный, но тут удивил. Метис этот даже «мама» не смог сказать, глаза под череп закатил и упал лицом вперед как бревно. И с таким же стуком. Всю рожу об асфальт расчесал. Второй амбал рот открыл на секунду, и Митрофану ничего не оставалось делать, как достать из-под фуфаечки обрез.
– Иди, помоги другу своему, – говорит Митроша метису, а сам подходит к машине и стук-стук железякой по стеклу, показывает Коню, мол, выходи.
Куда деваться, вышел. Стоит, сопли жует.
– Деньги наши верни, – говорит Митрофан тихо.
– Честное слово, нет сейчас денег, – так же тихо отвечает Конь, – за машину все отдал… Завтра привезу…
– Принесешь. Завтра. Машину я у тебя сейчас заберу в залог, а завтра отдам, – пообещал Митрофан и добавил: – Вы друга-то своего домой отнесите, дайте нашатыря понюхать. Поехали, Иннокентий.
Остался Конь с амбалами на дороге, а Митроха с Кешей уехали. Зря, что ли, Митроха в ДОСААФ на шофера учился? По пути домой говорит старший брат младшему:
– Ты, братан, держи обрез и беги сейчас в избу, собери манатки, возьми Кузьму и ступай на заимку. А я пока машину спрячу. Хоть и нет сейчас советской власти, однако чую, даст Конь на лапу конной полиции, и сплетут нам лапотки. Я приду, вместе решим, что делать. Покараулим Коня. Если принесет деньги, вернем машину. Если в полицию побежит, продадим ее цыганам, долги раздадим и в лес. Пусть ищут ветра. Нам, голытьбе, собраться – только подпоясаться да рот закрыть. Все, беги!
Побежал Кешка, а Митрошка как в воду глядел: едет, а за ним из переулочка полиция выезжает с мигалками. Ну уж нет, решил он, надо мне теперь точно цыганам машинешку продать, только вот оторвусь сейчас… И по газам! Так ведь сколько лет не езжено, за рулем не сижено – с управлением на повороте не справился и в кювет слетел! Из машины выскочил и бегом через выгон к лесу припустил. Но Конь, видать, много патрульным дал на лапы, они из воронка своего вылезли и следом брюхами затрясли. Видят, не догнать, – и давай орать.
– Стой! – орут. – Стрелять будем!
Митроха не поверил и только ходу добавляет. А те и правда пиф-паф! Слышит беглец – мимо вжик! да вжик! И вдруг чует, как толкнуло что-то в плечо, и припекает, и ноги почему-то ослабли. Бежит, спотыкается, потом вовсе упал. Лежит и встать не может. Подбегают полисмены, задыхаются.
