Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Молча смотрим мы на западный берег реки. Томительно тянется время. Наконец, словно вспомнив о моей беспримерной настойчивости, генерал устало обнадеживает:
– Хорошо. Приходи на рассвете. Постараюсь тебя перебросить.
После налета «фокке-вульфов» для меня многое становится неясным, странным. Я не понимаю, что это – нераспорядительность командования или общее пренебрежение к слабеющему день ото дня противнику? Такое скопище людских резервов и техники, и все вдруг без прикрытия с воздуха. Необходима хотя бы пара, звено истребителей. Хуже того, в огромной массе техники немало зенитной артиллерии, но стволы орудий опущены вниз, накрыты чехлами. Только один маленький катерок и строчил по «фоккерам», не умолкая ни на секунду.
Такое на внезапность и коварство врага не спишешь…
Наступила темнота. Бой за рекой не утихал. Он, кажется, даже приближался. Уже видны были не дальние зарницы боя, а трассы огня. Я направился к своей передвижной радиостанции, чтобы подготовить ее экипаж к возможной переправе на рассвете. Немного вздремнув, часа за два до наступления утренней зорьки, возвратился на командный пункт переправы.
Генерала там нет! Он, оказывается, уже на противоположном берегу и вряд ли вернется. «Местная» власть перешла к другому генералу – танкисту. Меня он и слушать не хочет, отвечает нехотя, словно сквозь зубы:
– Мои танки, сойдя с переправы, сразу вступят в бой. Ясно?
Чего уж тут неясного!.. Его танки вступят в схватку с противником. А наши истребители могут и подождать команду с земли. Досада и злость душат меня, но виду я, конечно, не подаю, хотя весьма крепкие слова в адрес танкиста готовы сорваться с языка в любую минуту…
Наконец прибыл командир дивизии: он уже знает о прорыве врага, о том, что намерение наше не только невозможно, но теперь и бессмысленно.
– Значит, так, – решает Юдаков, – отправляемся поближе к Будапешту. Может, там проскочим, хотя надежда на это весьма слабая.
– Лучше слабая надежда, чем ничего, – соглашаюсь я с предложением комдива.
22 января наши войска оставили Секешфехервар. Надобность в нашей отправке за Дунай отпала. Юдаков приказал мне:
– Убываю в штаб дивизии. Жди указаний. Действуй!
И я начинаю действовать. Тотчас развернул радиостанцию в пригороде Будапешта. Неожиданно встречаю заместителя командира авиационной дивизии «Яковлевых» подполковника Б.Н. Еремина. Борис Николаевич, как и мы, пытался переправиться на западный берег Дуная, и тоже с радиостанцией. От него узнаю, что фашисты после упорных и кровопролитных боев находятся в двадцати пяти километрах от венгерской столицы, в районе Вереба.
Свертываю свое хозяйство, убываю в часть. И на следующий день я снова в небе – прикрываю наземные войска на подступах к столице Венгрии. Враг остановлен – наступление его из Секешфехервара захлебнулось. Обильно пролитая кровь была напрасной, а огромные жертвы – излишней жестокостью. К окруженной группировке прорваться он так и не смог.
Боевые действия нашего полка переключились на передовые позиции, где наземные части и соединения громили фашистов в окруженном Будапеште. Обстановка требовала максимального воздействия на противника. Поэтому полеты мы выполняем с бомбометанием. Расстояние до целей было мало – за одну заправку горючим летчики выполняли по два-три боевых вылета. Нагрузка на каждого получалась по шесть-восемь вылетов в день.
Техники-вооруженцы так мастерски натренировались в подвеске бомб, что успевали подвешивать их на истребители, вернувшиеся с задания, до окончания заруливания последнего самолета группы. Мы буквально не выходили из кабин.
Между тем впервые за весь период войны эскадрильи полностью укомплектовываются летным составом. Чтобы увеличить количество боевых выходов и снизить нагрузку на людей, за каждым самолетом закрепляем два, а то и три летчика. Количество ударов по врагу резко возрастает.
Но кое-кто из нового пополнения недоволен таким положением. Особенно горячится Петр Сковородченко, не в меру гонористый и самоуверенный хлопец:
– Зачем я сюда прибыл? Ждать очередь, чтобы вылететь на боевое задание, и выслушивать прописные истины – как в бою защищать себя и хвост напарника?! Всего этого я вдоволь наслушался в училище…
Такого явно пренебрежительного отношения к указаниям и советам старших до появления этого парня в нашем дружном полку еще никто не демонстрировал…
Подчеркнуто холодно, но с определенной долей иронии обещаю Сковородченко:
– Хорошо, летать будете. В нагрузке не обидим. Поучите нас, нерасторопных, как нужно бить врага… Покажите свое мастерство в бою – и мы примем на вооружение, не в пример вам, юный тактик, выслушаем полезные советы.
Сковородченко притих. И в первом же вылете – как нарочно – встречаем шестерку «сто девятых», да с такими пилотягами, что с каждого из нас сто потов сошло. Пристали немцы – ну, хуже репья: и зажать их невозможно, и отступать, черти, не собираются, хотя у нас восемь машин.
Наш Петр смело бросается на противника, но неосмотрительно: делает много промахов. Товарищи своевременно приходят ему на помощь, отбивая «мессершмиттов». А враг-то видит, что летчик неопытный да азартный, и, конечно, затягивает его в схватку, поджидая удобного момента для атаки: срежет – глазом не моргнешь!
Но бой закончился без потерь с обеих сторон. «Сто девятые» ушли.
Не подчеркивая ошибок Сковородченко во время схватки, я делаю короткий разбор. Петр молчит: бывает, что враг оказывается хорошим учителем – разница лишь в том, что ошибок он не прощает, и цена его науки, за редким исключением, – человеческая жизнь.
А мы снова поднимаемся в небо. Снова встреча с противником: против нас восемь «фоккеров». Состав нашей группы прежний. Сковородченко идет в моей четверке. Наше преимущество в высоте над противником, и мы сверху устремляемся на вторую четверку гитлеровцев. Однако пока я смотрю за своей группой, сближаюсь с замыкающим боевой порядок «фоккером» настолько близко, что прицеливаться и вести огонь уже некогда.
– Прохожу без огня, бей последнего! – успеваю передать команду ведомому.
Мудрецов, идущий слева от меня, поворачивает свой самолет для атаки на «фоккера». Но тот отчаянно пытается избежать удара «лавочкина»: вначале метнулся вверх, затем отворотом влево пошел на снижение. Валентин стремительно преследует противника, а я прикрываю его атаку.
– Сковорода, смотри, показываю! – слышен в эфире голос Мудрецова.
Сблизившись с «фоккером», он дает короткую очередь, тот переворачивается на спину и, оставляя след густого дыма, падает вниз.
Сковородченко переходит на левую сторону и устремляется на развернувшуюся вражескую четверку. А в это время три самолета, оставшиеся после снайперской стрельбы Мудрецова, нацелились в хвост его паре. Предупредив ребят об опасности, атакую тройку. Мой напарник, оказавшийся справа, идет следом за моей машиной. Пара Сковородченко резким разворотом пытается выйти из-под атаки. «Фоккеры» вдогонку! Но воинственный пыл их сразу остывает, как только они замечают позади себя нас с Валентином.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
