Книга Когда зацветет абелия - Ирина Лакина

– Чего ждут все эти люди? Почему они не заходят внутрь? – спросила я, выглянув из окна королевской кареты, которая сквозь людскую толпу катила к главному входу во Дворец христианского правосудия, что расположился на центральной площади города.

– Внутри уже нет места, – ухмыльнулся Филипп, – поэтому подданные ждут здесь, чтобы увидеть хотя бы обвиняемых, когда тех привезут во Дворец.

– Но откуда их столько? Я не думала, что в Донатосе живет такое количество людей!

– Конечно, не все они местные. Мои глашатаи побывали в городах и селах Басконии. Люди захотели приехать в столицу, чтобы узнать об исходе дела из первых уст. И, конечно, поглазеть на казнь!

Король приподнял в довольной улыбке уголки губ и сощурил глаза. Судя по всему, Филипп был уверен в приговоре. Он явно был горд тем фактом, что собрал в Донатосе добрую четверть всех жителей государства. Наверное, ему казалось, что все эти люди прибыли сюда исключительно для того, чтобы выказать поддержку своему сюзерену. Но это было не так.

В разношерстной толпе растворилась целая армия повстанцев, верных Альваро. Под видом крестьян и горожан эти мужчины слились с людским потоком, не вызывая подозрений, но у каждого за пазухой было оружие, а в груди яростно билось сердце в ожидании условного сигнала.

Этим утром в мое окно постучался голубь. Герцог послал весточку: «Мои люди в толпе. Все будет хорошо. Люблю тебя».

Три коротких предложения, которые заставили мое сердце трепетать от волнения и восторга. Если злой рок не помешает нам, сегодня к вечеру все будет кончено. Хотя лучше будет сказать – для нас все только начнется!

Я положила ладони на живот, мысленно посылая сигналы любви и нежности своему малышу. Король с восхищением смотрел в окно, наслаждаясь последними часами своей власти. Народ скандировал его имя и радостно подбрасывал в воздух платки, призывая к расправе над мошенниками и еретиками.

Я краем глаза заметила зазывалу – рыжего бородача, который подстрекал толпу, первым выкрикивая лозунги. Ему вторили другие мужчины, с которыми тот переглядывался неоднозначными взглядами. Если бы все это происходило в мое время, сотрудники специальных служб уже давно бы вычислили этих людей и увели в застенки. Но королевским гвардейцам было невдомек, что в толпе есть вооруженные зачинщики.

Ничуть не сомневаюсь, что делалось это с одной целью – усыпить бдительность Филиппа, заставить его поверить в любовь подданных и свою правоту. Надо сказать, метод оказался действенным.

– Люди приветствуют вас, ваше величество, – с улыбкой сказала я, изображая неподдельную радость.

– О да! Мой народ со мной, моя дорогая герцогиня. Сегодня ваше заточение закончится! Все будет так, как я задумал!

«Конечно-конечно», – подумала я про себя, отвернувшись к окну, чтобы король не увидел тень насмешки, промелькнувшую на моем лице.

Карета остановилась возле парадной лестницы Дворца. Лакеи открыли двери, и я вышла на улицу.

Громадное здание отбрасывало на площадь угрюмую тень, нависая над людьми и домами, словно черная скала. На башне дворца огромные часы пробили девять раз. Охрана расступилась перед королем, и вниз сбежал человек в черной мантии. Как оказалось – это был судебный пристав, который и проводил нас в зал, расшаркиваясь и постоянно кланяясь.

Внутри было полно народу. У меня потемнело в глазах от количества черных одежд – судейские мантии магистратов и клерков перемежались с сутанами священнослужителей.

Помещение напоминало огромную темницу – серые каменные стены, земляной пол, металлическое ограждение между рядами зрителей и лобным местом для вершения суда, находящимся на небольшом деревянном помосте. Узкие витражные окна с трудом пропускали свет, создавая еще более гнетущую атмосферу.

Из-за полумрака в зале зажгли свечи. Их дым заполнил воздух. В носу стало неприятно от его едкого запаха и аромата воска.

Зал суда был устроен по принципу амфитеатра – внизу, на простых деревянных лавках теснился простой люд. В стенах справа и слева были открыты двери на лестницу, ведущую на второй этаж, который был сделан в виде балкона – там расположились гранды и их семьи. На третьем этаже заседало духовенство. Среди монахов и священников, словно огромное темное пятно, выделялась круглая фигура маркиза Пилара. По центру балкона я заметила пустующую ложу, отделенную от сидений грандов навесом, предназначенную для королевских особ. Туда и повел нас пристав.

Рокот людей стих, и пока мы двигались вперед между рядов, вслед слышался только бессвязный шепот. Когда я подошла к двери на лестницу, то невольно посмотрела наверх и стала искать глазами Альваро, а увидев его – едва не вскрикнула от радости.

Он сидел в компании герцогини Гарибальди, графа Д’Арньер, Золы и капитана Джонса, который приоделся, сменив свою льняную рубаху и грубые парусиновые штаны на камзол из добротного сукна и черные бархатные ренгравы. Джонс первым заметил меня, привстал с места и поднял в приветствии шляпу. Мне захотелось улыбнуться ему в ответ и помахать рукой, но я сдержалась. Любимый же послал мне воздушный поцелуй. Филипп все заметил и смерил меня подозрительным взглядом.

– Чего хочет от вас этот тиран? Или он еще не понял, чем для него закончится этот день?

– Не знаю, – я пожала плечами, – наверное, издевается. Ведет себя как шут.

Пристав проводил нас в ложу и поспешил ретироваться. Вокруг ложи встало несколько человек из личной королевской охраны. Я посмотрела вниз – за большим дубовым столом сидел грузный мужчина в алой мантии с высоким напудренным париком на голове, который венчала шляпа с кисточкой. Слева и справа от него сидели еще двое мужчин в черных одеждах. Перед ними лежала огромная пачка бумаг. Слева от судейского стола стоял простой деревянный стул. Чуть дальше и правее стоял еще один стол поменьше. В сидящем за ним человеке в черной мантии я узнала помощника главного инквизитора – того самого, который привез мне новость с требованием короля явиться на этот процесс.