Сердце сжалось, когда я увидела, как мало нас осталось. Где-то человек пятьдесят из тех двух тысяч, которые прибыли в самом начале. Повторялась история с прошлым годом, вот только теперь здесь были не дети. Здесь были уже взрослые люди закаленные боями, прошедшими через много испытаний. Я говорю о всех нас. После такого нельзя оставаться ребенком.
19 глава.
Меня подвели к небольшой группке выживших. У каждого человека на щеке была красная метка в виде крыльев. Мститель придержал меня за руку, небрежно взял за подбородок и поставил на щеку клеймо.
Нас клеймили, как рабов.
Я стала искать глазами лица друзей и мамы. Маму нашла первой и бросила к ней, проталкиваясь сквозь людей.
– Мам! Мама! – в горле застрял ком, я дала волю слезам и бросилась матери на шею.
Она обняла меня так сильно, что показалось, будто меня душат. Я стиснула ее в ответ. Крепко, чтобы больше никогда не отпускать.
Здесь не нужны были никакие слова. Не нужно было говорить: «Ты жива! Я думала, ты погибла. Не могла тебя найти!» – это было и так понятно. Я просто стояла, положив голову матери на плечо и тихо плакала.
– Рина! – послышался взвизг Лики где-то неподалеку. Я отпустила маму и стала оглядываться.
Ко мне ковыляла Лика, прихрамывая на одну ногу. Сердце сжалось. Лицо подруги напоминало один большой синяк, губы разбиты в кровь, глаза припухли. Девушка неловко придерживала левую руку, висевшую плетью.
– Глеб? Ты его видела? Он живой? – я стала крутить головой в поисках парня. Не мог ведь он погибнуть.
Вспомнилось видение. Страшный взрыв.
– Он там. Сильно ранен. Его Вульф сейчас латает, – девушка махнула в сторону.
– Мейсон? – удивилась я и заспешила к Глебу.
Мне это сразу не понравилось. У этого парня была сила ускорения. А что теперь? Лечить умеет?
Я быстрым шагом направилась к молодому человеку, сидящему рядом с Глебом, который был без сознания.
– Отойди от него, – грозно приказала я, положив руку парню на плечо. Вульф удивленно вскинул голову и непонимающе посмотрел мне в лицо.
– Я его лечу. Ты хочешь, чтобы твой друг погиб? – вскинул недовольно брови Мейсон.
– Ты лжешь. У тебя была сила ускорения, а теперь ты лечишь людей. Либо ты солгал нам тогда, либо лжешь сейчас, – я скрестила руки на груди и испепеляющим взором смотрела на парня.
– Рина, что ты делаешь? – добралась до нас наконец-то Лика.
– Он солгал или лжет сейчас. У него был такой же дар, как и у Касьяна. А теперь он поменялся. Что происходит?
– Ваш друг умирает, а вас сейчас беспокоит то, какая у меня сила? Если не хотите, то я не буду его лечить, смерть этого парня будет на твой совести, Рина.
– Лечи, – рявкнула я, понимая, как сейчас была не права. Разберемся с Вульфом тогда, когда поправится Глеб.
– Разумный ход, – ухмыльнулся парень и положил руку Глебу на лицо, вся левая сторона которого была залита кровью. Я не могла понять всю серьезность ранения. Из-за крови было не разглядеть что не так с его лицом.
Еще несколько человек вволокли в зал. Они были изранены. Я увидела голубую форму. Лазуриты. Они остались живы. Хоть несколько.
Послышались выстрелы. Сердце остановилось. Я подумала, что их убили. Но нет, это было просто для привлечения внимания.
На сцену поднялась светловолосая молодая женщина в темно-зеленом комбинезоне. У нее была довольно приятная внешность, но только тонкие поджатые губы внушали антипатию. В руках женщина держала толстую папку.
– Имя Марта Сонг. Глава Мстителей. Здесь, – громко произнесла она, поднимая вверх руку, в которой держала папку. – Собраны все материалы о ваших преступлениях, за которые вы обязаны понести наказания.
И Академийцы, и Мстители подняли головы и посмотрели на женщину.
– Я говорю обо всех, кто находится в этом зале, включая и моих солдат.
Сначала тихий, а затем все больше нарастающий шепот перекрыл следующие слова женщины.
– Тихо! – прикрикнула она. – Начнем с Академийцев.
На стене, за ее спиной загорелся экран, поделенный на четыре части. В каждой из частей происходили отдельные события где-то в других мирах. Вот на одной части Мстители ворвались в чей-то дом и с пистолетами стали рыскать по комнатам. В гостиной они нашли пожилую женщину, в которой я узнала нашу бывшую директрису. Жанна сидела в кресле и читала детскую книжку своим внукам. Ребятам было лет по пять. Оба мальчика с большими зелеными глазами.
– Посидите здесь, – поднимаясь с кресла и откладывая книгу, тихо произнесла Жанна. Затем женщина подняла усталые глаза на солдат и все так же негромко обратилась к ним. – Я уже отошла от дел.
Что солдаты ответили на ее реплику, мы не слышали.
– Тогда, прошу, не при детях, – твердо проговорила дама и вышла из гостиной, а затем из квартиры.
Она щелкнула на кнопку своего Инфоната и быстро прошептала в него.
– Элочка, так получилось, что мне нужно спешно покинуть квартиру. Зайди, пожалуйста, пригляди за ребятами.
Она вышла не лестничную площадку, ведомая конвоем из нескольких Мстителей. Раздались выстрелы, и женщина упала на грязный пол лестничной клетки. В последний момент мне показалось, что рука у женщины шевельнулась, а веки дрогнули. И я вспомнила, что она бессмертна. Неужели Мстители настолько глупы, что поверили в ее актерскую игру?
На второй четверти экрана Мстители расстреляли какого-то мужчину, в нижней части был убит Уильям, тот который в прошлом году вколол нам с Акимом сыворотку.
Аким! Черт! А где он? За всей этой битвой я абсолютно забыла про парня. Смогли ли его задержать Хола, Мия и Аса, я не знала, но здесь, среди полусотни человек я их не увидела. Ни одной.
Выжившие академийцы стояли посреди зала, стараясь сбиться в кучку и стать менее заметными. Мстители же, наоборот, рассредоточились по периметру и стояли гордо, с прямыми спинами. Я перебегала глазами с одного лица солдата на другое. Среди них были как мужчины, женщины, так и совсем молодые ребята нашего возраста. И тут мое внимание привлекли часы, на руке одно из солдат. Я нахмурилась, не понимая, как такое возможно. Мозг еле ворочался, думая очень медленно.
Академийцы! Я взглянула на руки еще нескольких Мстителей. Среди десятерых, как минимум на семерых были часы. Мстители состояли в большей части из академийцев.
– Лика, – я дернула подругу за рукав и указала на солдат. – Посмотри на их руки.
Девушка, хмурясь, посмотрела и ахнула.
– Они наши. Почти все, – прошептала обескураженная девушка. Мы сражались со своими. Это было настолько абсурдно, что в это не хотелось верить.
– Скажем громко и нам всем конец, – прошептала я подруге на ухо.
