Вилла, как и многие другие здесь, была украшением побережья и безусловной гордостью семейства Джона и Элизабет Маккинли, в данном случае, подарком своей младшей дочери Кэтрин на день её совершеннолетия. У пирса, к которому террасами спускалась извилистая широкая дорожка, обрамлённая гранитным парапетом и цветами, покачивалась небольшая прогулочная яхта, вместе с капитаном, зафрахтованная Кэтрин по случаю неожиданного приезда своей старшей сестры Гейл.
Вряд ли постороннему, из-за большого расстояния, разве что только в бинокль, чем обычно оснащены папарацци, можно было что-либо увидеть сквозь прозрачные огромные стёкла виллы. Изящные лестничные переходы, например, или разноцветное убранство комнат по этажам, гостей, или внутренний стеклянный пенал лифта в нескольких местах коттеджа, широкий бассейн с голубой водой и тренажёрный зал под открытым небом с искусственным покрытием. Вряд ли. Хотя одни стёкла были безупречно прозрачны, другие отливали зеркальной синевой, но аккуратно подстриженные деревья и кусты по периметру, вместе с разноцветной палитрой цветов, не позволяли детально всё рассмотреть. Да и камеры наружного наблюдения бесшумно поворачиваясь, осматривали все подходы. И сеьюрити прохаживались… Обычное явление для таких мест и поместий.
Вся большая территория виллы была аккуратно разбита на ухоженные цветочные клумбы, подчёркнутые чистенькими пешеходными дорожками. На листьях и цветах, в каплях воды — садовник только что освежил их на ночь — отражалось спокойное закатное солнце. На одних цветах — мириадами ярких цветов дробясь, на других — жемчугом или перламутром, где и прозрачным алмазом.
В раскрытое панорамное окно виллы неслись фортепианные звуки Арии из «Английской сюиты № 3, Баха. Грустные, нежные и сентиментальные…
Вечернее солнце ещё заполняло гостиную, но, слушая музыку, не спешило, кажется, расстаться с ней, улыбаясь и грустя, постепенно всё же погружалось в океан, уступая место причудливым теням и в природе, и гостиной.
Гейл неожиданно прервала исполнение, сохраняя гармонию только что звучащего произведения, перешла на меланхоличный импровиз, потом вообще перевела на длинные, задумчивые музыкальные пассажи, постепенно усложняя их, увеличивая темп и силу звучания, и наконец, зазвучала бравурная «Патетическая Кантата» Александра Смирнова и её, Гейл Маккинли. Сразу со второй части… Бурная и нервная, эмоциональная и страстная, и… Вдруг музыка неожиданно оборвалась. Гейл опустила руки на колени.
Кэтрин с удивлением, больше с сочувствием смотрела на сестру.
— Что-то случилось, Гил? — подходя и нежно обнимая её, спросила Кэтрин. — Какие-то проблемы? Ты здорова? Я могу помочь?
Старшая сестра прилетела неожиданно, без предупреждения, они и не поговорили толком. Прошлись только по Rodeo Drive, позавтракали в недавно открывшемся ресторане Spago Beverly Hills, и вот…
— Нет, родная, всё нормально. Всё хорошо.
— Но… Ты не хочешь говорить. Ладно. Но я же вижу, что-то происходит. Ты так играла… Так бурно и нервно… И лицо… Я вижу. Я не маленькая, я понимаю, у тебя на лице всё написано. Что-нибудь с Евгением, со Стивом?
— Нет, со Стивом нормально, с Евгением… — Гейл коротко глянула на сестру, прижалась к ней спиной. — С ним… тоже всё… нормально, — с заминкой произнесла она и призналась. — Я себя не пойму. Себя!
— Ты?! — чуть отстраняясь, чтобы лучше разглядеть, со смехом удивилась сестра. — Никогда бы не поверила. Гил, родная, ты такая всегда определённая, даже излишне, мне всегда казалось, эталон и пример и, что… Говори же, говори.
— Я лицо Евгения стала забывать. Понимаешь?
Признание было странным и неожиданным, Кэтрин не поверила.
— Не может быть! Это правда? Я, например, хоть и не являюсь невестой, как ты, но Алекса очень хорошо помню. Он у меня не только на мобильнике хранится, но и здесь… — девушка рукой указала на грудь. — Да! Я даже сны вижу… Только это секрет. Договорились?
— Да, конечно. А я нет. И это меня тревожит. Мы же признались в любви… Мы поклялись… И вот…
— Гил, сестрёнка, так нельзя. Так не должно быть, — Кэтрин замотала головой. — Он же любит тебя и ты тоже. Я же помню… Я же видела.
— И я так думала, и я так считала, — вздохнула Гейл, — а вот… сейчас… Ты не поймёшь!
— Я не пойму?! Да ты что, сестрёнка. Я уже… взрослая. Пусть я и не… женщина… ещё. Но… я всё понимаю. Потому, что тоже… беспокоюсь за него, за Алекса. О таком я раньше в книжках читала, и мне мисс Руди рассказывала, о любви, большой и счастливой, потом… ты же знаешь, за мной многие мальчики ухаживали, и дядьки разные, но я никогда ни в кого не влюблялась, принципиально. Мне это было скучно и неинтересно. Да и мама с папой предупреждали, что мы — с нашими деньгами и положением — в первую очередь нужны всяким жигало и аферистам. Ты же помнишь, и я тоже… А вот когда ты меня познакомила с Алексом и своим Тимоф-феевым, там, на концерте, я и увидела… его. Да. Моего Алекса. И не потому, что он талант и русская знаменитость какая-то. Он… он… Ну, в общем, я не знаю… Я помню о нём, и во сне часто… Потому что, я думаю, нет, я уверена, я влюбилась. Да, и очень сильно. По настоящему. Мы с ним эсэмэсками переписываемся. — Кэтрин умолкала…
— А мы нет. И он неделю уже мне не звонил И я тоже. Не хочу.
— Гил!! — С неодобрением воскликнула Кэт.
— Кэт, сестрёнка, я понимаю. Мне очень тяжело, я нервничаю. А время идёт. И нужно что-то решать. Понимаешь? А что, что решать? Я не знаю. Но в сердце у меня его нет. Вернее почти нет. Он уходит.
— Из сердца?
— Да, кажется.
— Так может это только так кажется! — Стараясь поддержать сестру, обрадовано восклицает Кэт. — Такое бывает, я читала, случается. Уходит, уходит любовь, потом, бац, и всё снова, как раньше, ох! ах! люблю и, страстные поцелуи… чашка кофе и секс… А у вас уже был секс? Ну, с ним, с…
— Кэт?!
— А у нас с Алексом не был… и вообще. Я даже боюсь этого. Вдруг я не подойду ему! Вдруг я фригидная!
— Кэт!!
— Да я же только советуюсь, потому что сомневаюсь.
— Ты и не думай, и не сомневайся. Потому что ты самая красивая и умная, и обаятельная, а я… я…
— А ты тоже не размышляй. Не понимаешь — спроси. Возьми билет и полети к нему. Посмотри ему в глаза и скажи, что думаешь, что сердце скажет. Если он жигало, всё станет ясно. Если он ловелас… я читала, в России много таких… нет-нет, не только в России, таких везде полно. Но в России много красивых девушек, Гилл, я в журнале видела. Для нас с тобой это плохо, потому что опасно. Во всех журналах одни только красивые русские девушки и улыбаются, и в Интернете, на сайтах, голые и сексуальные.
— Кэт, я за этим к тебе и приехала. Посоветоваться. Может и правда в Россию поехать?
— Так я ж о том и говорю, сестрёнка. За любовь нужно бороться, вся классическая литература об этом говорит.
— Да, Кэт, если она есть. А если нет…
