Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Слабым местом движения была нехватка финансов. Для укрепления позиций Action française Вожуа и Моррас 15 января 1905 г. объявили о создании Лиги французского действия. Особого успеха она, как и Лига французской родины, не имела, но через два с половиной месяца у нее появился отличный информационный повод для новой кампании — визит кайзера Вильгельма II в Танжер и попытка немцев заключить оборонительный антифранцузский союз с султаном Марокко. Это означало, что наглые боши без стеснения начинают.
«Мы почувствовали раскрывшиеся над нами крылья войны, — вспоминал французский критик и литератор Анри Массис, которому тогда было девятнадцать. — Эта дата означила вступление в жизнь нашего поколения».
Новое поколение, которому предстояло пролить немало крови на полях Первой мировой войны, вступало в жизнь, вдохновляемое яркими националистическими проповедями Морраса. Патриотический подъем, вызванный бесцеремонной немецкой политикой, помог собрать полмиллиона франков на издание ежедневной газеты Action française. Появление собственной газеты сразу же вывело движение Морраса на совершенно новый уровень. «Главным рычагом любого политического предприятия нашего времени является пресса, значение которой исключительно, — писал примкнувший к движению Леон Доде[248]. — У истоков и во главе каждого движения, хорошего или дурного, стоит журналист или писатель. У антисемитов это был Дрюмон, у дрейфусаров Золя, у сторонников реставрации монархии Моррас. Без такого поборника и без ежедневного издания никакая идея не воодушевит общественное мнение, не будет ни жизненной, ни успешной». 21 марта 1908 г. вышел первый номер ежедневной газеты «Action française», на которую удалось собрать полмиллиона франков. Директором и главным редактором газеты стал Леон Доде (его жена пожертвовала газете полученное наследство), Вожуа — политическим директором. После смерти Вожуа в 1916 г. Моррас разделил с Доде политическое руководство газетой, а ее основной «техник» Пюжо занял пост главного редактора. Историк Жак Бенвиль с первого номера и до своей смерти в 1936 г. отвечал за обзор международной политики.
С 24 марта Моррас печатался в «Action française» почти ежедневно, порой несколько раз в одном номере, в общей сложности опубликовав около десяти тысяч статей. Они принесли ему бо́льшую известность, чем книги, в том числе составленные из этих же текстов, хотя Георгий Адамович утверждал, что «политические статьи Морраса писаны тускло и вяло». Мнения о форме его статей бытовали разные, но значимость содержания сомнений не вызывала.
Противники признавали ее, друзья восторгались.
«Моррас берется за перо лишь тогда, когда хочет сказать нечто важное, — писал Доде, — то есть каждый день и на общезначимую тему».
Девизом газета выбрала слова герцога Орлеанского «Все национальное — наше» (Tout ce qui est national est nôtre), т. е. все национальные силы — с нами[249]. Редакционное заявление в первом номере обещало «рассматривать все проблемы Франции только с точки зрения интересов страны» и выразило неприятие любой «анархии», прежде всего «космополитической».
В конце первого года существования тираж «Action française» составил 15 тысяч экземпляров, в то время как у официальной орлеанистской «Gazette de France», где Моррас регулярно печатался с 1892 г., не превышал 6 тысяч. Редакционный архив «Action française» не сохранился, и историки не имеют точных данных о тираже (колебался между 50 тыс. и 100 тыс.) и финансовой стороне дела, но известно, что предприятие почти всегда было убыточным (в 1920–1930-е годы дефицит составлял до миллиона франков в год) и существовало на пожертвования. Даже соратники Морраса вроде Барреса полагали, что газета не продержится более полугода, и точно не могли предвидеть, что она прекратит существование лишь в августе 1944 г., в результате освобождения Франции от немцев.
Появление ежедневной газеты открыло новую эпоху французского национализма. Он перестал быть замкнутой сектой интеллектуалов и превратился в массовое движение, привлекающее десятки тысяч активистов. При всем своем консерватизме Моррас старался идти в ногу со временем и не чурался ничего нового. Так, в 1930 г. он начал печатать в «Action française» молодого и очень популярного кинокритика Люсьена Ребате (впоследствии автора блестящих «Мемуаров фашиста») — и это несмотря на то, что патриарх французского национализма видел в своей жизни один-единственный фильм, и фильмом этим по странной случайности оказался тогдашний голливудский блокбастер «Бен Гур», который Моррас назвал «отвратительным еврейским товаром». Но Моррас понимал, что кино привлекает миллионы, и позволял Ребате печатать на страницах газеты и «большевистские фильмы, большевистские фильмы, ещё одушевлённые революционным лиризмом, фильмы иудео-немецких экспрессионистов, клоунов из гетто братьев Маркс, жесты об американских гангстерах — то есть образы, совершенно чуждые мистралистской или неоклассической эстетике и нравам „Девушек-роялисток“[250]с их сорокалетней девственностью».
Движение Морраса приняло активное участие в событиях 6 февраля 1934 г., которые в российской историографии принято называть «фашистским путчем». Поводом для выступления правых сил послужило т. н. «дело Стависского» — еврея-эмигранта из России, подозревавшегося в коррупционной деятельности и подкупе ряда левых политиков. 9 января 1934 г. Стависский был найден мертвым в гостиничном номере — официальной причиной смерти было названо самоубийство, но правые сразу же заявили, что Стависского застрелили агенты полиции, действовавшие по указу коррупционеров из правительства. На протяжении нескольких недель на улицах Парижа проводились массовые демонстрации, марши военизированных организаций, в том числе, и «Королевских молодчиков». Наконец, 6 февраля около 40 тысяч сторонников правых, многие из которых были членами «Action française», направились к зданию парламента. Начались столкновения с полицией, в результате чего полицейская охрана парламента применила огнестрельное оружие. Погибло 15 человек, более 2000 получили ранения.
Тем не менее, вооруженные отряды «Action française» продолжили борьбу и на следующий день — в отличие от куда более опытных и подготовленных колонн организации «Огненные кресты» полковника де ла Рока, которые во время решительных схваток на мосту перед Бурбонским мостом сохраняли выжидательную позицию.
В годы нацистской оккупации Моррас поддерживал режим маршала Петена, хотя никакой симпатии к немцам не испытывал — они оставались для него варварами, угрозой французской цивилизации. Но Петен стал настоящим героем для пожилого уже Морраса. Как писал немецкий историк Эрнст Нольде, «Петен стал объектом всех элементарных монархических настроений, какие еще остались у французского народа: женщины протягивали ему детей, чтобы он их коснулся, и провинции Франции в торжественных церемониях вручали спасителю страны свои подарки… И Моррас не уклоняется от этого, он идет до конца в полной самоотдаче личности Петена. Он, критиковавший папу и противившийся своему королю, когда их идеи казались ему ошибочными, проповедовал теперь самую слепую преданность — теперь, когда Петен вел Францию по пути коллаборационизма, что почти наверное должно было означать реальную гибель Франции. Он, бывший в течение сорока лет передовым борцом за дело Бурбонов, не находит ни слова протеста, когда Петен и Лаваль в полном согласии готовят графу Парижскому холодный прием. Он, указавший в самом знаменитом труде своей юности путь освобождения интеллигенции — союз с аристократией крови — произносит теперь слова, гротескно кастрирующие все духовное ради банальнейшего военного режима. Так подтверждается старое подозрение, что в монархизме Морраса столь же мало традиции и подлинности, как и в его католицизме».[251]
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
