Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Две недели я прожила у одной еврейской пары в Берлине, в районе Шарлоттенбург, на Виландштрассе 33. Ханси и ее муж-англичанин, Ричард, уже прислали мне билет, но теперь мне нужно было дождаться окончания забастовки британских авиакомпаний. Одна бранденбургская подруга сообщила, что мою квартиру уже опечатала полиция. Видимо, они все-таки поняли, что я уже не вернусь.
Наконец забастовка закончилась. Наконец закончилось все.
Мы с Ангелой улетели в аэропорт Нортхолт.
Увидев свою сестру Ханси, услышав ее радостный приветственный возглас, почувствовав, как ее слезы мешаются с моими, обняв ее – мою маленькую воительницу, я поняла, что Эдит Хан наконец снова стала собой. Тот океан ужаса больше меня не тяготил. Я дышала воздухом свободы. Моя ложь ушла в прошлое.
В глазах сестры я увидела отражение собственного горя, которое я столько лет отгоняла от себя пустыми надеждами. Я наконец приняла невыносимую истину. Наша мать, Клотильда Хан, была убита после депортации в Минск летом 1942 года. Я видела ее улыбку в зеркалах, в самые страшные времена она садилась ко мне на кровать и успокаивала меня счастливыми воспоминаниями, она светилась передо мной, как фонарь, когда я открывала дверь, как мне тогда казалось, верной смерти. Разве не она заговорила со мной через ту холодную мраморную статую, разве не она указала, где мне искать приюта? Она была моим ангелом-хранителем. Но ее не стало.
А мы с моей дочерью спаслись – нас спасла слепая удача и вмешательство нескольких хороших людей.
Последняя посылка от Пепи
В Бранденбурге я была уважаемым человеком, работала в суде. Я принадлежала к среднему классу, хорошо зарабатывала и жила в прекрасной квартире.
В Англию же я прибыла нищенкой. Я приехала по шестидесятидневной визе без разрешения на работу, почти не зная английского и с единственной сменой белья в сумке. Другого багажа у меня не было.
В последующие годы я работала горничной, поваром и швеей в Национальной службе здравоохранения. Юристом мне поработать больше не довелось.
Я отказалась от ассимиляции. Моя дочь ходила в еврейскую школу. Я воспитывала ее в соответствии с еврейскими традициями.
В 1957-м я вышла замуж за Фреда Беера. Он тоже был венским евреем. Его мать Холокоста не пережила. Мы рассказали друг другу свои истории только однажды, и в следующие тридцать лет ни разу не упоминали этих событий. Наше прошлое, как остов корабля, бесцельно скользило по морю – мы надеялись, что однажды оно потонет и забудется окончательно. Мне говорили, что в этом мы ничем не отличались от других выживших в страшных катастрофах.
В 1984-м Фред умер, а в 1987-м я переехала в Израиль, чтобы наконец поселиться среди евреев в нашей собственной стране. Да, меня окружают люди из самых разных культур, многие из которых значительно отличаются от меня, но с каждым из них я чувствую родство. Здесь мне спокойно. Мое место здесь.
Я старалась не терять связи с теми, кто был близок ко мне, пока я еще скрывалась под чужим именем. Когда фрау Доктор заболела, лишившись своей украденной компании, я скопила зарплату за два месяца и отправила ей красивое постельное покрывало. Она обрадовалась: она всегда питала слабость к роскошным, женственным вещам. Но поправить здоровье мой подарок, конечно, не мог. Она рано умерла, как и многие из тех, кто мог бы ее оплакать.
Однажды я прочла книгу знаменитого охотника за нацистами Симона Визенталя. Один персонаж там сказал: «Нельзя забывать тех, кто тебе помогал…» Я написала автору письмо, в котором рассказала о своей любимой подруге Кристль Деннер Беран, которой, увы, больше с нами нет. За героизм и выдающуюся смелость Кристль получила медаль. Кроме того, в ее честь в национальном мемориале Холокоста Яд Вашем посадили дерево. Это высшая награда, которую в Израиле может получить нееврей.
Пока Ангела подрастала в Англии, на каждый день рождения я присылала ей открытки от наших испепеленных родственников: мне хотелось дать ей ощущение большой, дружной семьи. Среди прочих она всегда получала открытку от бабушки Клотильды.
Я поддерживала связь с Барбль и ее семьей. И старалась, чтобы Вернер Феттер с его удивительным характером не совсем исчез из нашей жизни.
«Эту фреску мог бы нарисовать твой отец, – говорила я. – Вот твоему отцу такое оправдание сошло бы с рук… Твой папа мог бы починить велосипед…»
Я говорила Ангеле, что мы с Вернером очень любили друг друга и расстались только потому, что ему не удалось найти в Англии работу. О разводе я ей не рассказывала лет до десяти. Я даже устроила несколько встреч с Вернером: мне хотелось, чтобы моя дочь знала человека, которого я так старалась любить и которого я, несмотря ни на что, глубоко уважала.
Зачем я окружала дочь этой сладкой ложью? Потому что я не хотела, чтобы она ощущала свое одиночество. Моя мама всегда присылала мне именно то, чего не хватало ей: голодая, она присылала кексы, замерзая – варежки. Так и я постаралась дать Ангеле именно то, что сама потеряла: семью, обычную жизнь, безопасность.
Думаю, эта история легко могла остаться нерассказанной.
Однако Пепи Розенфельд проявил сумасшедшую, совершенно не свойственную ему храбрость. Он не сжег, как я просила, мои письма и фотографии, а сохранил их, все до единой.
Эти письма могли стать нам смертным приговором.
«Как думаешь, милая моя Эдит? – хитро улыбнулся он, когда мы встретились в Вене и представили друг другу своих супругов. – Может, мне передать эти письма в Государственный архив Австрии?» Кажется, я даже вскрикнула от ужаса. «Да, так и думал, что ты так отреагируешь», – рассмеялся он. Прошли десятилетия. Но его шуточки все трогали меня за живое.
В 1977-м, незадолго до смерти Пепи, мне пришла от него последняя посылка. В ней были письма, которые я писала ему из трудовых лагерей и из Бранденбурга, когда стала в нацистской империи «подлодкой».
И моя дочь, Ангела, давно мечтавшая узнать правду, все их прочла.
Некролог в честь Эдит Хан из газеты «Таймс»
Этот некролог был опубликован в газете «Таймс» от 26 марта 2009 года. Перепечатано с разрешения «Таймс».
Эдит Хан Беер удалось избежать грозившей всем евреям смерти, скрывшись под чужим именем и выйдя замуж за немца. Вторую мировую войну она пережила, притворяясь прилежной домохозяйкой.
После войны она стала судьей, но в 1948-м, столкнувшись с требованием КГБ стать информантом, сбежала в Великобританию. Свою историю Эдит с помощью Сьюзен Дворкин рассказала в книге «Жена нацистского офицера: как одна еврейка пережила Холокост». Книга вышла в 1999 году, стала бестселлером и была переведена на целый ряд иностранных языков. Кроме того, к выходу готовится художественный фильм.
Эдит Хан Беер родилась в 1914-м и выросла в Вене. Воспитала ее овдовевшая мать. Эдит хорошо училась в школе и даже, что было необычно для австриек в 1930-х, продолжила обучение в университете. Ей удалось окончить юридический факультет, но к последнему экзамену, отделяющему ее от получения докторской степени, Эдит не допустили: после Аншлюса с притеснениями столкнулись и австрийские евреи.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
