Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
Помимо похода Элия Галла, в дальнейшем нельзя назвать какое-либо другое морское предприятие в Римской империи, которое руководствовалось бы коммерческими мотивами. Нет и сколько-нибудь достаточных свидетельств того, чтобы различные эскадры предназначались в первую очередь для защиты и развития судоходства, поскольку оно было частным. В Средиземноморье у Августа политические мотивы формирования флотов были по крайней мере не менее важными, чем торговые. На северных реках римские флотилии сформировались до того, как там возникло сколько-нибудь интенсивное судоходство, и сохраняли свое военное назначение. В целом политическая экспансия просто для продвижения частной торговли была в Римской империи чуждым явлением. Отсутствие такого импульса, однако, не исключает сопутствующего желания активизировать торговлю как средство получения налогов и поставок. Настойчивость римских судовладельцев, видимо, напрямую вознаграждалась. И некоторые шаги имперской политики, возможно, предпринимались в ответ на протесты и требования купцов, как это было в бассейне Черного моря.[540]
Один вид коммерции, торговлю зерном, императоры всецело продвигали и поощряли, ибо население имперского Рима сильно нуждалось во ввозимом продовольствии. Август столкнулся с народными протестами во время блокады торговых путей Секстом Помпеем и сделал annona (годовую жатву хлеба) своей первейшей заботой. Его преемники, которых подстегивали волнения во время дефицита продовольствия, уделяли проблеме обеспечения народа едой не меньше внимания:
vita populi Romani per incerta maris et tempestatum cotidie volvitur… hanc, patres conscripti, curam sustinet princeps; haec omissa funditus rem publicam trahet
«Жизнь римского народа всечасно зависит от превратностей моря и бурь… Вот какая забота, отцы сенаторы, неизменно отягощает принцепса, и, если она будет оставлена, ничто не сможет спасти государство».[541]
Охрана морских путей была, соответственно, весьма важной заботой государства, духовно связанного с Римом. Об опасениях в 49 году до н. э. блокады, наряду с последствиями давления, оказанного Секстом Помпеем, уже шла речь. Упор на подобное давление играл важную роль в походах Веспасиана и Константина, которые будут далее обсуждаться. То, что больше не предпринималось попыток перекрыть протяженный путь из Египта в Рим, видимо, следует считать заслугой флотов, базирующихся как на Александрии, так и на Мизенуме. Однако весьма маловероятно, что эскадры в Мизенуме или Александрии конвоировали транспортные суда с зерном, которые обычно выходили караваном из Александрии в июне и возвращались из Путеол и Остии с попутными ветрами в августе.[542]Что касается угрозы перекрытия пути, то военно-морской флот считал своим долгом нести непрерывную сторожевую вахту в Средиземноморье перед выходом зерновозов. Однако легкие боевые галеры не могли оказать какую-либо помощь более солидным naves onerariae (транспортным судам) во время шторма. Всего лишь несколько судов могло быть выделено сопровождать караваны и поддерживать связь между ними.
Источники не подтверждают того, что такие военные корабли широко использовались для доставки донесений или приказов. В одном случае Нерон посылал своих курьеров на триремах с подобранными экипажами. К нему также приезжал с одного острова курьер на либурне из состава флота. У Августа же были специальные курьерские судна, когда он проводил зимний период на острове Самос в 21 и 20 годах до н. э. Надпись фиксирует прокуратора с подобного судна в правление Адриана.[543]Однако могло быть так, что эти корабли были выделены из состава флота, поскольку моряки образовывали, несомненно, последнее звено в цепи морских коммуникаций, выступая курьерами между итальянскими портами и императором в Риме или, во время правления Антонина Пия, в Лориуме. В частности, вести с восточных войн, возможно, привозили из Селевкии на кораблях Мизенского флота. Надо помнить, что отряд Мизенского флота дислоцировался там в 166 году. Потенциальный довод для использования таких военных кораблей вытекал из того факта, что они были под рукой, а иногда простаивающие, в то время как передвижение по суше было как дорогостоящим, так и опасным.[544]
Помимо передачи приказов и вестей, итальянские флоты могли заниматься транспортировкой официальных лиц, а в условиях мира им предоставлялась честь принимать на своем борту императора и его свиту. Вслед за Августом, любившим побережье Кампании и обычно путешествовавшим по возможности морем, все императоры династии Юлиев – Клавдиев проводили много свободного времени вместе с придворными в круизах вдоль побережья Кампании. Отпрыски императорской семьи совершали свои поездки на Восток на борту галер итальянских флотов.[545]Путешествие на борту триремы вдоль итальянского побережья было удовольствием, столь привычным для Агриппины, матери Нерона,[546]что первая попытка ее сына убить мать заключалась в сооружении обреченной на гибель галеры. Она чуть не утопила Агриппину.[547]Хотя императоры династий Флавиев и Антонинов меньше путешествовали морем, феноменальные поездки Адриана во все уголки империи то и дело совершались на кораблях.[548]Фронтон ярко живописует Марку Аврелию выход в развлекательное морское путешествие из Альсия: «Ut aethere tranquillo in altum [provectus] portisculorum et remigum visu audituque te oblectares» («Если фантазия привела тебя на борт корабля, выходящего в море в хорошую погоду, ты насладишься видами и услышишь равномерный плеск весел гребцов под стук дубинки ритмоводителя»).[549]
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
