Маргарет не сводила с него удивленных глаз.
— Возможно, — продолжал Эш, — именно это и послужило причиной того, что я так рано занялся делом. Мне казалось, если я достигну большего, она точно будет мной гордиться, начнет ценить меня, если я добуду благосостояние для семьи. Если братья будут учиться в Итоне, она будет знать, что им помог в этом я. Я ждал, когда ее материнские инстинкты возьмут верх.
Маргарет погладила его по ладони.
— Но — увы. Мечтам не суждено было сбыться.
— Я уверена, что когда-нибудь, где-нибудь ваша матушка оценит все, что вы сделали. И пусть она не призналась в этом при жизни, она понимала — понимает, — как многого вы достигли.
— Я так плакал, когда ее не стало. Только не говорите братьям — не хочу признаваться в слабости. Потом понял, что мамы, которую я любил, уже давно нет. Тогда я убедил себя в том, что матушка — моя настоящая матушка — просто спряталась куда-то. Прошли годы, прежде чем я привык к мысли, что она сейчас там, где ей хорошо. Даже сейчас я иногда просыпаюсь среди ночи с ощущением пустоты в душе от невосполнимой потери. У вас еще не было времени прочувствовать все до конца.
— Вы всегда так поступаете, Эш? — резко спросила Маргарет. — Позволяете пользоваться собой и прощаете при этом людям их грехи? Я солгала вам, Эш. Вы обязаны меня презирать.
— Вы, должно быть, не заметили, что я редко поступаю так, как должен. Это мой недостаток, и я надеюсь, вы меня простите. — Он прикоснулся губами к ее щеке. — И еще простите за то, что вам пришлось от меня выслушать. Неужели я действительно назвал вас жалким существом?
Маргарет кивнула.
— Почему же вы пришли ко мне прошлым вечером после всего этого?
Глаза ее стали огромными от ужаса.
— Потому что вы заставили меня поверить, что если я просто исчезну, то буду очень страдать. И потому… потому что мне трудно долго вас не видеть.
— Так вы выйдете за меня замуж? — Эш затаил дыхание.
Маргарет не ответила, не сразу ответила. Но взгляд ее объяснил ему все. Руки непроизвольно сжались в кулаки.
— Брат говорил с доктором. Они приняли решение, что отца можно перевозить, поэтому его необходимо отправить в Лондон к специалисту по апоплексическим болезням. Я еду с отцом.
— Прошу вас, не делайте этого. Останьтесь со мной. Завтра я пошлю прошение.
Маргарет подняла глаза:
— Эш, отец сделал своих детей бастардами, потому что всю жизнь эгоизм подталкивал его к исполнению лишь собственных желаний и наслаждениям. Если я выйду за вас — это повлияет на возможность братьев вернуть свои права, — я, в свою очередь, опять сделаю их бастардами. Я не хочу поступать так же, как мой отец.
Эш закрыл глаза и вздохнул. Ему необходимо время. Он сможет убедить ее побороть сомнения и выбрать его.
— Что ж. Могу ли я рассчитывать на должное прощание? — Он покосился на горничную, сидящую в дальнем углу комнаты, притворяясь, что не слышит их разговор. — Наедине.
Маргарет кивнула и понизила голос:
— Вы знаете где, верно? Не в вашем кабинете. За ним следят.
Нет, только не там.
— Я знаю где, — почти шепотом ответил Эш.
Глава 18
Эш знал, что будет ждать Маргарет в оранжерее.
Он постоянно покручивал колесико на лампе, стараясь увеличить фитиль и прибавить света, надеясь разогнать темноту ночи.
Ему это не удалось; желтый свет лишь украсил стены комнаты приземистыми тенями. Маргарет огляделась, стараясь найти его глазами, но единственное, что смогла увидеть, — взмах полы собственного халата, когда она пыталась запахнуть его. Тонкий шелк с затейливой вышивкой казался слишком мягким и элегантным после стольких недель ношения грубого сукна. Не самое подходящее одеяние, но в своде правил этикета не было рекомендаций, что надевать благовоспитанной женщине, собираясь на свидание с мужчиной в полночь.
Эш вышел к ней из темного закутка оранжереи, ступая так тихо, что звук шагов был едва уловим. Маргарет повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Она не знала, что сказать, колебалась, не представляя, с чего начать, и все сильнее чувствовала, что не способна произнести ни слова. Она указала рукой на горшок, в который несколько недель назад высадила ростки.
— Думаю, они приживутся.
Он молча положил руку на деревянный стол и присмотрелся. За прошедшее время мало что изменилось — маленькие ростки бодро зеленели над слоем земли.
— Ждать придется немало. Возможно, на зиму их лучше оставить в теплице. У садовника есть секрет, как сохранить саженцы.
Эш коснулся ее губ кончиком пальца, заставляя прерваться на середине фразы.
— Вы говорите так, словно раздаете указания.
— Этой зимой только один из нас останется в замке. И это буду не я.
Она говорила, и слова щекотали палец Эша, будто шептали о поцелуе.
Он приподнял ее голову.
— Когда я увидел вас впервые, мне сразу бросилась в глаза ваша грусть. Вы изо всех сил старались ее скрыть, вы слишком сильная, чтобы обнажать свои чувства. Ваша матушка покинула этот мир совсем недавно. Миссис Бенедикт как-то упомянула, что герцогиня любила розы.
Рана была слишком свежей, чтобы вновь бередить ее так безжалостно. Маргарет отвернулась.
Однако Эша это не остановило.
— Вашего отца уже больше ничто не волнует. Братья были слишком озабочены спасением собственной шкуры. У вас не было времени ее оплакивать, Маргарет?
Она отошла в сторону и принялась рассматривать стоящие на подоконнике банки.
— Она все еще здесь, — прошептала Маргарет. — Она так любила этот дом. Этот сад. И особенно розы. Мне кажется, я до сих пор слышу шаги за утлом. Вижу, как она одобрительно кивает, когда в доме все спокойно. До тех пор пока…
Она вздрогнула, и слова застряли в горле.
«Выбирайте дом, — как-то посоветовала ей матушка, — а не мужа. Его интерес к вам пройдет, а дом всегда будет вашим — местом обустройства и управления, лучшим подарком будущим сыновьям, со временем он наполнится теплом и уютом. Дом станет вашей главной привязанностью, его любовь всегда будет согревать душу».
Такая жизненная философия не помогла и ее матери, В конце жизни даже дом не принадлежал ей. Как бы ни относилась Маргарет к замку, когда вожжи оказались в руках Эша…
— До тех пор пока что? — тихо спросил он.
— Пока она была здесь. — Маргарет откашлялась. — Пока перемены не пришли в нашу жизнь.
Но теперь все по-другому. В течение последующих нескольких месяцев братьев ждет пересмотр дела в парламенте. Запас сил отца может закончиться в любую минуту. Маргарет понимала, что не сможет остаться в Парфорде и наблюдать, как она теряет то, чем так дорожила матушка. А это значит, настало время прощаться.
