– Ну, и чего бы ты хотела? – снисходительно посмотрел он на меня.
– Все, что угодно? – промурлыкала я. Мистер Мужественность взирал на меня с отвращением.
Северянин устремил на меня пристальный взгляд. В это миг он до кончиков ногтей выглядел, как инструктор министерства обороны.
– Все, что угодно.
– Есть один семинар...
По его лицу промелькнула тень ошеломленного изумления. Думаю, он ждал совсем не этого.
– Да?
– Он проходит на острове Мэн.
– Прекрасно. Я никогда не был на острове Мэн. А что за семинар?
– Ангелы.
Самолеты «Мэнских авиалиний» летают дважды в день. Это такие маленькие самолетики, на борт которых нужно подниматься по настоящему металлическому трапу. Такие вещи всегда напоминают мне Мэрилин Монро, или Джона Фитцджеральда Кеннеди, или кого-нибудь из великих политиков, готовых в любой момент полететь на переговоры по поводу важного дела мирового значения. Может, со мной это произойдет в следующей жизни?
Мы решили вылететь пораньше, чтобы исследовать остров. У них есть самые настоящие Паровозики Томаса, как в детской книжке, и взрослые каждый день ездят на них на работу. Человек, похожий на Толстого Кондуктора, поменял сигнал, дернув за рычаг, Зеленый Паровозик Перси и четыре вагончика третьего класса запыхтели, и мы впрыгнули в поезд. Ехать в поезде со всеми его «чух-чух, чух-чух! ту-ту-у! ту-ту-у!» было так романтично, что на вонь никто не обращал внимания. Впрочем, вскоре меня замутило, и я вспомнила, какой вред наносится озоновому слою, когда сжигают это ископаемое топливо.
Марк выглядел очень радостным, насмехаясь над городской девушкой. Неисчерпаемый источник для шуток.
– Эти животные называются коровы, – комментировал он. Я ворчала из-за вони до тех пор, пока мы не добрались до Перт Хьерна (произносится как Порт Эрин).
Это был прибрежный город. Хотя, если вдуматься, все города на острове Мэн – прибрежные. С песчаным пляжем и бухточкой, как на открытке, окруженный холмами, выглядевшими, как нарисованные акварелью в книжке с картинками, и крохотной чайной. Мы ввалились в нее со своими чемоданами, возможно, немного походя на приезжих из Лондона, и спросили, как пройти в гостиницу.
– Мы ищем нечто со свечами и розовенькими покрывалами, – весело уточнила я.
Леди с открытки, изображающей морское побережье, которая, похоже, посвятила всю свою жизнь поеданию домашней жареной картошки, дала нам адрес и налила горячего шоколада.
Солнце светило, как ему и положено, и я только начала испытывать нежность к сидящему напротив лысому мужчине, как он заявил:
– Очень интересные у них номерные знаки. Посмотри-ка! За прошедшие десять лет они их определенно поменяли. На старых сначала номер, а потом слово Мэн, а на новых стоят буквы NM, причем за первой буквой идет номер. – Я не очень поняла, как следует реагировать на эту информацию, а он заливался дальше: – А на некоторых номер написан на желтом фоне.
Я сделала глубокий вдох.
– Пошли дальше?
Мы обнаружили искомое покрывало в комнате с видом на море и вышли на улицу, чтобы осмотреться. Мне говорили, что на улицах будут сотни байкеров, затянутых в черную кожу. Я уже видела гонки на мотоциклах и, думаю, где-то в глубине души надеялась встретить на приморских бульварах высоченных американцев на «Харли Дэвидсонах». Но мне, как всегда, повезло: мы выбрали выходные, когда проходили велосипедные гонки. Мы проталкивались по улицам, какой-то мужчина орал в мегафон:
– А теперь возраст до десяти лет!..
Маленькие мальчики в футболках с лайкрой выстраивали в ряд свои велосипеды, чтобы объехать на них вокруг квартала и выиграть три фунта. И ни клочка черной кожи на всем обозримом пространстве!
Я слишком труслива для соревнований. Мне не справиться с проигрышем. А тут множество упавших духом маленьких велосипедистов.
– Хочу, чтобы они все выиграли! – Я смотрела на них, и сердце готово было лопнуть от жалости.
– Им это нравится, – ободряюще сказал бесчувственный местный житель, пока они крутили педали под вопли своих папаш:
– Давай, Джонни!
Удручающее зрелище. Развевались флаги, победившие мальчики стояли на пьедестале, чтобы их сфотографировали – первое, второе и третье места. Мне ужасно хотелось дать медали всем тем, кто не попал на пьедестал, мне хотелось кинуться к ним и сказать:
– Вы так здорово ехали! – и дать каждому по три фунта. Очевидно, на меня слишком повлияли странные идеи Новой Эры, и я не могла справиться с жестокой действительностью приморских велосипедных гонок. Возрастные группы менялись, а мы все стояли там и смотрели, пока дело не дошло до «ветеранов». Старшим было лет по сорок, а то и больше. Я затопала прочь, подсчитывая на пальцах, сколько лет оставила позади, пока сама не стала «ветераном».
Мы шли вдоль берега и смотрели, как садится солнце. Я снова начала «грабить пляж», решив набрать круглых камешков из белого кварца, чтобы дать по одному каждому участнику семинара. Марк терпеливо ждал.
– Знаешь, тебя оштрафуют за то, что ты уносишь с пляжа камни.
Когда солнце опустилось в воду, я было решила, что он мне определенно нравится, и тут он произнес:
– Когда буду обустраивать кухню, у меня вся утварь от стола до духовки будет сочетаться.
Я решила, что определенно брошу его. Скоро. Потом он начал раздражать меня тем, что знал названия всех морских птиц и мог рассказать все о приливах, и о луне, и о воздействии ветра на морской прибой. Все это казалось мне каким-то мистическим колдовством. Лично я могла бы в подробностях рассказать ему о часах работы супермаркета на Кингз-роуд.
На следующий день Марк захотел поехать на поезде вверх, «на гору». Сначала мы ехали на паровозе, потом на электропоезде. Ммм. Я решила не думать о том, что он, возможно, чересчур сильно интересуется путешествиями на поездах. Он был таким милым, таким нетребовательным, таким добрым. Он говорил:
– Чем бы ты хотела заняться после обеда, лапочка?
Но только я начинала думать: «Этот мужчина так очарователен, откуда у меня вообще мысли о том, что бы жить без него?», как он заявлял:
– Посмотри на лак на этом дереве. Могли бы сначала как следует отшлифовать. Думаю, что они просто лакировали его слой за слоем, вместо того; чтобы как следует пройтись наждачкой между каждым покрытием.
Такое можно выдержать?
– Мне кажется, это вообще полиуретан, а не лак. Блеск ненастоящий, правда?
– Да, дорогой, – отвечала я, мимолетно подумав, не броситься ли мне под Зеленый Паровозик Перси.
Мы добрались до вершины горы Снейфелл, откуда можно увидеть Англию, Шотландию, Ирландию и Уэльс. Я решила побаловать Марка исполнением песни «В ясный день можно смотреть бесконечно». Видите ли, это была ирония с моей стороны, потому что в тот день во всех четырех направлениях можно было увидеть только туман. Но овцы выглядели довольно симпатично, а в кафе подавали хороший чай и пончики с джемом.
