– Я просто поверить этому не могу. Значит, Эрот уже больше не сердится на вас? Психея покачала головой:
– Ничуть. И мы собираемся поселиться в новом дворце, подальше от его мамочки. Я уверена, мы будем еще счастливее, чем раньше. Может быть, у нас даже будут дети.
Не в силах больше сдерживать свои чувства, Эвелина нежно обняла прекрасную Бабочку.
– Я так рада, Психея. И я желаю вам всего самого лучшего.
– А я вам. Прощайте, Эвелина. Я знаю, вы будете счастливы, – она обернулась к Брэндрейту, относя свои слова и к нему, – оба.
Психея поспешила к мужу. Эвелина увидела, как он заключил ее в объятия. Величественно раскинув свои белые крылья, Эрот взмыл с нею в звездное небо, и вскоре они исчезли в легкой дымке.
– А я-то думал, что леди Эль страдает старческим слабоумием. – Брэндрейт в изумлении покачивал головой. – Так это был Эрот? Надо же! Я, признаться, не понял, что она имела в виду, называя себя женой Эрота. Я всегда считал, что он нечто вроде маленького ангелочка с пухлыми щечками и крошечными крылышками.
– Он просто чудо! – отозвалась Эвелина. Брэндрейт привлек к себе свою нареченную.
– Пожалуй, – сказал он. – В особенности для тех, кто предпочитает крылатых существ.
Эвелина не могла не воспользоваться случаем, чтобы подразнить его.
– Я всегда предпочитала таких, – сказала она с притворным вздохом. – Очень жаль, что у тебя нет крыльев. Тогда бы я была уже полностью счастлива.
– Вот как?
– Да. – Эвелина слегка оттолкнула его от себя. – А дворец? Психея говорила, что Эрот намерен найти для нее дворец. Право же, я считаю, что у меня есть все основания сожалеть о своей участи, ведь у тебя всего лишь какой-то обычный загородный дом.
– Ты права. В Стэйпл-Холле всего только тридцать спален. Дворцом его не назовешь!
– Тридцать? – Эвелине никогда не случалось бывать в усадьбе маркиза. Конечно, ей было известно, что дом у него великолепный, но она никогда не подозревала, что в нем может быть тридцать спален.
– Да, но мы можем пристроить еще одно крыло в пятнадцать комнат, если хочешь. Или два крыла, и тогда ты, может быть, и меня станешь причислять к крылатым существам!
– Какой вздор! – воскликнула она, смеясь. – Скажи мне одно: ты уверен, что будешь счастлив со мной?
– Нет, – отвечал он совершенно спокойно. – Но уж наверняка я с тобой не соскучусь!
– Как это мне льстит! Перестань! Как ты можешь такое говорить?
– Хватит болтать, Эвелина, лучше поцелуй меня!
Психея прильнула к мужу. Туман, окутывающий Олимп, клубился вокруг них. Она начала плакать и никак не могла остановиться. Наконец Эрот спросил:
– О чем ты плачешь, любимая?
– Потому что я только что потеряла свою любимую подругу. Я никогда ее больше не увижу. Я это знаю.
Эрот помолчал немного. Единственные звуки, которые были вокруг них, – это шум его крыльев и всхлипывания Психеи.
Наконец он сказал:
– Я знаю, мне не следовало бы тебе это говорить, но, когда я спрашивал оракула о Брэндрейте и Эвелине, я узнал, что у них будет три дочери: Джулия, Александра и Виктория. Однажды две из них влюбятся в одного и того же человека, а сам он влюбится в третью. Вот такая получится путаница! Но одна из обитательниц Олимпа – не богиня, а молодая женщина, которая любит рисовать портреты и пейзажи, – придет к ним на помощь.
Он замолчал.
Психея смотрела на него сквозь слезы.
– Скажи мне, что я… что эта молодая женщина сможет для них сделать? Я… она действительно окажется замешана в историю с дочерьми Эвелины? И что она станет делать?
– Оракул не дал ясного ответа. Я полагаю, мы еще это узнаем.
Легкий ветерок осушил слезы Психеи. На сердце у нее внезапно стало удивительно легко. Она снова увидит Эвелину – это все, что имело для нее значение. Теперь она будет в состоянии пережить разлуку. К тому же она подозревала, что, судя по нежному вниманию Эрота, ей предстояло заняться собственными делами. И не без оснований надеялась, что это надолго.
