— Мы смутили его? — спросила Бренна, когда Драм ушел.
— Смутили Драма? — удивился Раф. — Легче смутить скалу. Просто он решил прервать разговор. Драм — холостяк, обладающий редким тактом. Наверное, ему и в самом деле нужно посетить несколько мест, где он найдет подходящее женское общество. Драм должен жениться, и, думаю, так и поступит, если найдет женщину, интерес к которой продлится у него больше месяца. А теперь — что касается нашего вечернего времяпровождения: я должен написать несколько писем, а потом… — Раф склонился над Бренной, вдыхая аромат ее волос, и прошептал: — Мы тоже можем немного развлечься. Если ты не предпочтешь отправиться в театр, в оперу или на какой-нибудь бал.
Но поскольку Раф сопровождал свои слова легкими поцелуями и в конце концов добрался до ее губ, Бренна не могла ничего сказать. Когда же у нее появилась такая возможность, она коснулась ладонью его щеки и прошептала:
— Я лучше пойду наверх.
Войдя в спальню, Раф увидел, что лампы притушены, а его молодая жена ждет его в постели с распростертыми объятиями.
«Бедный Драм, — подумал он, подходя к Бренне. — У каждого мужчины должна быть женщина». Но Раф не сказал этого, потому что поцелуй жены лишил его возможности думать о посторонних вещах. Теплая и нежная, она с нетерпением ждала его ласк. Раф приподнял покрывало и окинул ее жадным взглядом. Бренна лежала совершенно нагая и улыбалась. Она уже не стеснялась мужа, быстро усвоив его уроки. Он тоже многому научился у жены, стремясь доставить ей наивысшее блаженство, и готов был на еще более жгучие ласки. Раф обнял Бренну и, прильнув к ее губам, почувствовал нарастающее в ней желание.
— О да! — задыхаясь, прошептала она, когда он покрывал поцелуями ее тело. Это было единственное, что Бренна произносила, когда они занимались любовью, но Рафу хватало и этого. Она мало говорила, но неистово ласкала его, стремясь узнать, что доставляет ему особое удовольствие. Раф считал, что жена не должна делать не которые вещи, но она настойчиво пыталась угадать все его желания.
Ее теплые губы и горячий рот творили с ним нечто невообразимое. Но Раф не был эгоистом, поэтому, сдерживаясь, приподнял жену за плечи. Затем поцеловал в губы и, подмяв под себя, погрузился в необычайное блаженство, от которого едва не терял сознание, но только не контроль над собой.
Вскоре он услышал стон жены и увидел восторг в ее глазах. Поняв, что она достигла оргазма, Раф тоже позволил себе разрядиться и испытать наслаждение.
Они лежали, заключив друг друга в объятия.
Раф находился в полузабытьи, не желая нарушать блаженное состояние ни разговорами, ни сном.
— Раф? — прошептала Бренна.
— М-м-м?
— Ты действительно не хотел идти на званый вечер к Аннабел?
Голос Бренны прозвучал отчетливо. Раф понял, что она уже очнулась после бурных ласк, и подивился тому, как быстро женщины приходят в себя, какую бы страсть ни испытали. Он прижал ее к себе.
— Не будь глупенькой. Этот визит не имеет никакого значения. Ты сама говоришь, что встреча с Аннабел неизбежна. Так почему бы не сейчас?
Раф интуитивно угадал невысказанный ею вопрос.
— Ты прежде всего моя жена, — попытался ответить на него Раф.
Бренна наконец успокоилась и заснула, но ему уже не хотелось спать. В тусклом свете пламени камина он видел ее всю, с разметавшимися по белой подушке черными волосами. Его всегда привлекало что-то неистовое и колдовское в них. Раф улыбнулся, вспомнив, как Бренна сердилась на себя утром за то, что никак не могла зачесать волосы назад и стянуть их в пучок. «Надо нанять ей служанку, — напомнил он себе. — Брен должна выглядеть особенно элегантной на этом чертовом вечере…»
Раф понял, о чем она собиралась спросить его, и порадовался, что ему не пришлось отвечать. Он боялся, что Бренна неправильно поймет его.
«Как я почувствую себя, вновь увидев Аннабел, когда она, похожая на ангела, будет танцевать со всеми мужчинами и я пойму, что эта женщина больше недоступна мне? Когда она, возможно, заставит меня мучиться от сознания, кого я потерял? Как я отреагирую, если она вызывающе обойдется с Бренной? Что мне делать тогда? Люблю ли я до сих пор Аннабел?» Глаза Рафа были широко раскрыты, но он ничего не видел, погруженный в свои мысли.
Раф вспомнил, что поклялся никогда не думать об этой женщине, лежа рядом с Бренной, но сегодня никак не мог совладать с собой. Жена сама подняла эту тему, и теперь ему не удавалось отделаться от навязчивых мыслей. То, что он испытывал к Аннабел, приводило Рафа в замешательство. Он был явно удручен, когда увидел, как ее шокировала новость о его поспешном обручении. Когда понял, что мог бы обладать ею, но упустил такую возможность. Неужели дворецкий ввел его в заблуждение? Впрочем, как можно подозревать это, лежа рядом с женой?
И все-таки… какой выбор он сделал бы, если бы мог выбирать?
«Это абсурд», — решил Раф и повернулся к Бренне. Он положил руку ей на грудь и закрыл глаза. Незачем размышлять об этом. У него никогда не было выбора. Его судьба предопределена с самого рождения. Он пытался противостоять ей, но безуспешно. В своей семье Раф всегда чувствовал себя как кукушонок, подброшенный в чужое гнездо, и это наложило отпечаток на всю его дальнейшую жизнь.
А она была схожа с паровой машиной, на которую приходил смотреть весь Лондон несколько лет назад. Все стояли, с изумлением наблюдая за ней, а та двигалась сама по себе, круг за кругом, по проложенной колее. Жизнь Рафа тоже имела свою колею, и ему, видимо, придется следовать по ней помимо воли до самой смерти.
Раф отвел со лба волосы Бренны. Она, не просыпаясь, выгнула свой великолепный зад и прижалась к его животу. Несмотря на то что Раф испытывал полное удовлетворение, его вновь охватило желание. И хотя судьба не предоставляла ему выбора, Раф не мог пожаловаться на нее. «Все не так уж плохо», — решил он, ощущая нежное тело жены. Действительно ли у него не было выбора?
Раф склонил голову и уткнулся носом ей в ухо, как бы прося прощения за свои мысли. Бренна быстро повернулась к нему, и он понял, что она не спала. Раф поцеловал ее, и она ответила на поцелуй с безудержной страстью, поразившей его. Интересно, о чем Бренна думала все это время? Однако вскоре, доведенный ею до экстаза, Раф забыл обо всем на свете.
Глава 23
«Я из семьи военных и должна быть готова к сражению. По крайней мере я буду во всеоружии, если смогу выбрать подходящее платье», — подумала Бренна, рассматривая разложенные на кровати наряды. Она никак не могла решить, что надеть на званый вечер у леди Аннабел.
Голубое платье было очень красивым, но оно больше подошло бы Аннабел, так как у нее голубые глаза. Бренна задумчиво потрогала не менее великолепное белое платье. Ей идет белое, но этот цвет олицетворяет невинность, и, разумеется, те, кто слышал циркулировавшие по городу сплетни, начнут хихикать, если она наденет его. А вот это, из золотистой ткани, слишком роскошное. Оно элегантно, но может вызвать толки о ее алчности и честолюбии. О зеленом нечего даже говорить. Бренна печально посмотрела на прелестное весеннее платье. Несомненно, каждому сразу придет в голову сравнение с куртизанкой из баллады «Зеленые рукава», если она явится к Аннабел в таком наряде.
