Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
– Повторяю: ничья вина пока не доказана. Однако тебе могу сказать. Только прошу, без передачи его родным. Кораблева видели за сценой после концерта.
Труфанов посмотрел на нее, как бы взвешивая, стоит ли говорить.
– Осветитель. Он был в это время на колосниках.
Дайнека опустила голову.
– Я говорю о его жене и его дочери. Для них это будет ударом.
– Думаю, что в ближайшее время мы его допросим.
– Но ведь он в больнице.
– Я говорил с кардиологом. То, что он там находится, скорей профилактика. Состояние не хуже и не лучше обычного.
– Понимаю.
– Теперь все? – спросил Труфанов.
– Все.
– Тогда разреши от себя лично… – махнув рукой на условности, он обнял ее и поцеловал в голову. – Спасибо тебе! Сняла с моей души камень. – И словно устыдившись собственной сентиментальности, строго спросил: – Когда уезжаешь?
– Сегодня.
Он снова протянул руку.
Дайнека крепко ее пожала.
Глава 46. Кладовщик Иванов
На кухне разговаривали Мария Егоровна и мать Дайнеки.
– Как они там, в Москве? – спросила старуха.
– Хорошо…
– А ты почему в Красноярске?
– Мы с Людмилиным отцом разошлись.
– Гулял от тебя? – предположила Мария Егоровна.
– Нет.
– Что ж тогда?
– Я сама была виновата.
– Ты бывала у них?
– Нет. Никогда.
– Почему?
Дайнека стояла за дверью, ожидая ответа матери, но та замолчала, и она вошла в кухню.
– Я собрала твои вещи, мама.
– Когда приедет такси? – спросила Людмила Николаевна.
– Машину заказала на шесть часов вечера.
– Нужно было пораньше. – она взялась за колеса инвалидной коляски и выехала из кухни.
– Да я вроде ничего не сказала… – обескураженно проговорила старуха. – На что она вдруг обиделась?
– Мама не любит вспоминать прошлое, – ответила ей Дайнека[4].
Мария Егоровна оглянулась на дверь и тихо спросила:
– Надежда сказала, что Людмила… – она подняла глаза к потолку, – забыла… слово такое круглое…
– Лесбиянка.
– Это правда? – оживилась старуха.
– В этом нет ничего страшного. Я сама сказала об этом Надежде, чтобы она передала вам и вы перестали ревновать Витольда Николаевича к моей матери.
Мария Егоровна горестно покачала головой.
– Лежит мой голубчик в больнице. Уж лучше бы цветочки дарил…
Дайнека торопливо отвела глаза.
– Как он?
– Уже лучше. – Мария Егоровна выглянула в окно. – Это не твой ли приехал?
– Где? – Дайнека тоже посмотрела на улицу. – Точно, Слава. Надо бы попрощаться.
Она спустилась с крыльца, подбежала к машине и плюхнулась на переднее сиденье.
– Уезжаешь? – спросил Вячеслав.
– Уезжаю.
– Выходит, если бы не приехал, со мной бы не попрощалась?
– Ну нет, – сказала она. – Я как раз хотела тебе звонить.
– Но ведь не позвонила. – Вячеслав обеими руками взялся за руль и стиснул его пальцами.
– В чем дело? – спросила Дайнека.
– Знаешь, как это называется?
– Как?
– Поматросила и бросила.
– Влюбился, что ли? – Она вдруг улыбнулась.
– В этом нет ничего смешного. – В его голосе прозвучала обида.
Дайнека по-дружески уткнулась в его плечо.
– Я очень благодарна тебе за то, что все это время ты был рядом. – Она посмотрела ему в глаза. – Но я люблю другого человека.
– Он сейчас там, в Москве? – с неприязнью спросил Вячеслав.
– Я не знаю, где он сейчас… – грустно сказала Дайнека, и на ее глаза навернулись слезы[5].
– Ну что ж, нет так нет, – хлопнул он рукой по рулю. – Может, отвезти тебя куда? На прощание.
Дайнека мгновенно сориентировалась:
– В дом престарелых. Подожди, я только сумку возьму. – Она выскочила из машины и через минуту вернулась с сумочкой. – Едем!
Вячеслав хмыкнул и покачал головой.
– Шустрая, как воробей!
По дороге они заехали в магазин. Дайнека купила фруктов, блок сигарет и торт.
– Я тебя подожду! – крикнул Вячеслав в открытую дверцу, когда она заходила в подъезд.
– К кому? – Старуха-санитарка отставила швабру и вопросительно посмотрела на Дайнеку.
– К Альберту Ивановичу Романцеву.
– К артисту?
– К режиссеру! – обидчиво возразила она.
– Бахилы наденьте. – Старуха продолжила мыть пол. – Второй этаж, направо, комната номер…
– Знаю, знаю, знаю! – Дайнека натянула бахилы и побежала наверх.
Нашла палату номер двести четыре, проверила, та ли табличка, прочитала:
– Романцев, Иванов…
Постучала. В ответ услышала:
– Заходите.
Открыла дверь и увидела худощавого старика, но это был не Романцев.
– А где Альберт Иванович? – спросила она. – С ним все в порядке?
– Увезли на массаж. Скоро будет, – ответил старик.
– Я подожду. Вы Иванов?
– Борис Ермолаевич, будем знакомы.
– Дайнека… то есть Людмила. Я не видела вас здесь раньше.
– Лежал в больнице, – сказал Иванов.
Дайнека спохватилась и положила гостинцы на стол.
– Угощайтесь.
– Сигареты есть? – осведомился Борис Ермолаевич.
– Без них я бы сюда не пришла.
– Можно? – Иванов достал одну пачку, вытащил сигарету, прикурил и одновременно открыл окно.
– Вам тоже запрещают курить?
– Здесь всем запрещают. – Он затянулся и выпустил струйку дыма. – А что же делать, если я пятьдесят лет курю? Вот и приходится шкериться.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
