Да и описать словами самого Таггарта, как и то, что он с ней вытворял, было невозможно. Ни с чем подобным она еще не сталкивалась в своей эротической практике. Мойра чувствовала себя удовлетворенной и умиротворенной, сердце подсказывало ей, что секс с Таггартом на каком-то этапе перерос в новое качество, именуемое любовью.
Он был неутомимым любовником, она пока ему в этом не уступала. Пурга, начавшаяся два дня назад, заточила их в башне. И большую часть времени им пришлось провести в постели. Мойра заварила чай и улыбнулась, явственно вспомнив, как славно они провели время. Он имел ее бесчисленное количество раз, в немыслимых позициях, остервенело и нежно. И днем, и ночью. В какой-то момент она почувствовала себя скверной девчонкой. Но ему ничего не сказала.
Проснувшись, она обнаружила, что на небе появилось солнце, а другая половина кровати пуста. Но исчезновение Таггарта почему-то ее не огорчило. Ей хотелось побыть одной, осмыслить случившееся, понять, как ему удалось овладеть не только ее телом, но и душой. И решить, как ей после этого жить.
С тех пор как Таггарт объявился в Баллантре, они не разлучались почти ни на миг. И лишь теперь, пока он где-то прогуливался, знакомясь с окрестностями, у нее появилась возможность собраться с мыслями. Когда Таггарт был рядом, способность мыслить у нее пропадала.
Мойра отхлебнула из чашки с густым чаем и улыбнулась, вспомнив, каким аккуратным и четким почерком была написана записка, оставленная им для нее на тумбочке возле кровати. В ней говорилось, что по замку без нее он блуждать не станет, поэтому ей не стоит разыскивать его в бесчисленных комнатах и коридорах.
Она выбежала на балкон, однако Таггарта поблизости не разглядела. Его грузовичок стоял на прежнем месте во дворе напротив черного хода. Облегченно вздохнув, Мойра отправилась на кухню пить чай. Но почему-то пила его без удовольствия, с единственной целью – взбодриться. Ей бы хотелось проснуться от ощущения внутри себя мужской плоти Таггарта и наполниться бодростью, почувствовав тугую струю его семени. Но он лишил ее такого удовольствия, и она обиженно надула губки. Любопытно, подумалось ей, как долго она будет в плену вожделения?
Мойра вздохнула: очевидно, пока будет чувствовать себя женщиной.
Единственное рациональное дело, которое она сделала за все это время, было отправление статьи в редакцию по электронной почте. Проснувшийся, когда она сидела за ноутбуком, Таггарт взглянул на нее с искренним удивлением. Очевидно, он думал, что в такой глуши не может быть ни компьютеров, ни факсов, ни мобильников. Убедившись в обратном, он сказал, что тоже пользуется ноутбуком в джунглях. И пояснил, что заблуждался на ее счет потому, что все свои письма она писала от руки, своим забавным детским почерком. На это Мойра с улыбкой ответила, что глубоко личные письма считает необходимым писать пером, а не выстукивать их на клавиатуре компьютера. И вот сегодня она обнаружила, проснувшись, написанное рукой Таггарта короткое послание. Теперь у нее будет маленький сувенир на память об их необыкновенном знакомстве.
Мойра подперла ладонями подбородок и уставилась в узкое окошко, выходящее на рощу, за которой располагался поселок. Ей бы не хотелось, чтобы Таггарт в одиночку отправился знакомиться с местными жителями. Мали ли что они могут ему наговорить о ней?
Уж лучше бы он сидел в башне и удовлетворял ее прихоти. Зачем вообще кому-то знать, что сюда пожаловал американец? Тем более похожий на Крокодила Данди, с ожерельем из крокодильих зубов на шее, тропическим загаром и копной волос на голове. Что подумают о нем люди? Слух о странном иностранце, разгуливающем по Баллантре, моментально облетит все окрестности. А что будет, когда выяснится, что он Морган?
Мойра тяжело вздохнула, не в силах даже представить себе возможные последствия этого.
А что она станет делать, когда он отсюда уедет? Ей вдруг стало страшно. Разлука с Таггартом стала бы для нее настоящим кошмаром. Забыть его она уже никогда не сможет, слишком многое их связывало. Нет, этот дикарь из тропических дебрей отныне всегда должен был находиться рядом с ней. А еще лучше – внутри ее.
Мойра вскочила с табурета, более не в силах сидеть спокойно, и в сердцах воскликнула:
– Какая же я все-таки дура!
Взгляд ее упал на чистую чашку, стоящую на кухонной полочке. Из нее Таггарт пил чай, главным образом лежа в постели. На глаза у Мойры навернулись слезы умиления. Таггарт чувствовал себя в ее башне как дома. Свободно хозяйничал на кухне, готовил для них обоих чай и закуски. И от его непосредственности на душе у нее становилось теплее. Мойра провела пальцем по ободку чашки и улыбнулась, вспомнив, каких еще мест касались его губы.
Она поставила чашку на полочку и со вздохом подумала, что страдает, словно впервые влюбившаяся школьница. С той только разницей, что сексуального опыта ей давно уже не занимать. Следовательно, сделала логический вывод она, к ней пришла серьезная, большая любовь. Таггарт овладел ее сердцем и помыслами, стал неотъемлемой частью ее жизни. И ей это нравилось.
Мойра тряхнула головой и направилась к лестнице, собираясь подняться в спальню, принять душ и поменять постельное белье. Уже в который раз.
– Кажется, мое гнездышко превращается в настоящий бордель, – пробормотала она, поднимаясь по ступеням. – А ведь это идея! Почему бы не пригласить в замок команду профессионалок и не поставить это дело на серьезную основу? Появятся средства для реставрации здания.
Она вошла в спальню и сорвала с кровати грязные простыни.
Это подействовало на нее успокаивающе, и она с легким сердцем отправилась в ванную принимать душ. Но стоило только ей взглянуть на умывальник, как у нее застрял в горле ком. Раковина живо напомнила ей, как Таггарт овладевал ею, повернув к себе спиной и держа ее руками за бедра. Она чувствовала каждый миллиметр его несравненного любовного орудия, но, к сожалению, не видела, какое выражение лица было у него во время того головокружительного коитуса.
Мойра взглянула на себя в зеркало. Щеки ее раскраснелись, в глазах светилось откровенное вожделение. Она походила на бесстыдную публичную девку. Даже умывальник вызвал у нее эротические фантазии. Что же с ней будет дальше? Уже на каждом углу ей мерещился этот роковой мужчина. Скоро она вообще не сможет спокойно ходить по замку.
Мойра подняла с пола грязные мокрые полотенца и отнесла их в комнату, чтобы сложить в один узел с прочим грязным бельем. Но хозяйственные хлопоты упорно не хотели вытеснить из ее головы мысли о Таггарте. Еще более прочно он засел у нее в сердце. Это было еще одной причиной, чтобы не делить его с другими обитателями Баллантре. Одно дело – предаваться вместе с ним наивным романтическим фантазиям в этой башне, рассуждать о воссоединении их душ, разлученных много веков назад какой-то злой силой, а совсем другое – давать ему возможность поделиться этими дурацкими мыслями ненароком с местными жителями, знающими ее как облупленную с раннего детства.
Она принялась связывать из простыни узел, когда снаружи донесся шум автомобильного мотора. Это явно был не грузовик, следовательно, к ней кто-то пожаловал в гости. От злости Мойра стиснула зубы. Уже пронюхали!
