— Так, и сколько тебе осталось до…
— Пожалуй, еще около трех месяцев, — ответила Изи.
Три месяца. Энна прикинула, что им понадобилось больше двух месяцев для того, чтобы добраться из Байерна до Ясида. А ведь Изи носила под сердцем будущего наследника байернского трона! Джерик сходит с ума оттого, что жены нет дома, и даже не догадывается о ее беременности… Такое приключение вовсе ей не годилось. Слишком многое было поставлено на кон. Энна почувствовала, что новая ноша требует поскорее завершить дело, и ей опять стало страшно, что ничего у них не выйдет. Она не могла снова подвести Изи.
Карабкаться вверх в темноте было нелегко, и Энна раз-другой основательно ободрала руки, налетев на острые камни.
— Давай я тебя понесу, — предложил Финн.
— Нет.
Энна не желала быть в тягость. Кроме того, легкая боль от царапин приятно отвлекала ее от леденящего страха.
Плоская вершина холма была вымощена гладкими камнями. В центре возвышалась каменная колонна ростом с женщину, окруженная скамьями. На колонне стояла медная жаровня, в которой пылало пламя.
— Это их вечный огонь, — пояснила Изи и коротко переговорила с Фахилом, уточняя что-то. — Да, этот огонь горит уже более шестисот лет.
Рядом с алтарем стоял какой-то мужчина. Он отступил в сторону, когда Фахил шагнул вперед. Фахил заговорил, пристально глядя на Энну. Его резкие, скрежещущие слова обожгли девушку еще до того, как она узнала их смысл. Изи медлила с переводом. Энна содрогнулась, ожидая укуса острой боли.
— Он говорит, что советовался с другими и они согласились, что лучший вариант — это попытаться выжечь из тебя огонь, и как можно быстрее.
Энна внимательно посмотрела на Фахила. Он стоял спиной к огню, и его лицо скрывалось в тени. Он был просто тенью на фоне света.
— Выжечь, — повторила Энна. — И как он это сделает?
В руках Фахила появились металлические щипцы. Он сунул их в огонь и вытащил горячий уголек. Огонь пульсировал в нем, словно красное сердце в черноте.
— Он положит этот уголек на кончик твоего языка, а потом ты сожмешь его в руках. Уголь выжжет у тебя с языка главное слово огня и спалит бедствие огня, которое ты сейчас собой представляешь. Он уверен, что после этого огонь не вспомнит о тебе.
Энна вздрогнула:
— Но огонь внутри меня…
— Фахил верит, что символика этого ритуала исцелит тебя, — сказала Изи. Даже в темноте было видно, как она побледнела. — Энна, мне кажется, ты не должна это делать. Мы ведь даже не знаем, поможет ли…
— Я это сделаю, — ответила Энна. — А потом мы доставим тебя домой. Ты носишь под сердцем наследника трона Байерна.
Изи сделала шаг в ее сторону:
— Но если дело тем и кончится, что ты сожжешь язык и руки…
— Я хочу попытаться, Изи, — перебила ее Энна. — Я готова.
Энна и сама не знала, верит ли она в ритуал, а от мысли от предстоящей боли к горлу подкатывала тошнота, но ей хотелось показать Изи, что она готова на все, что хочет искупить все свои деяния. Она причинила другим гораздо больше страданий, и было только справедливым принести взамен хоть какую-то жертву.
— Стой, Энна, не надо! — Финн схватил ее за плечи, и Энна постаралась не смотреть ему в глаза, опасаясь, что он поколеблет ее решимость. — Давай лучше подождем и посмотрим, а вдруг ты сама сумеешь исцелиться. Мы можем это сделать.
У Энны защипало глаза. Финн пробудил в ней глубинную печаль, и та заполнила собой мертвое пространство в груди девушки.
— Мы должны доставить Изи домой до того, как родится малыш. Так что времени у меня нет, Финн. Я это чувствую.
— Это огонь, Энна, это он вызывает в тебе безнадежность, но ты не должна ему верить. Ты не собираешься умирать.
Энна открыла рот, чтобы возразить, и тут же закашлялась из-за переполнившей ее жары. От разочарования ее самообладание ослабело, и огонь прорвался сквозь потрескавшуюся пустоту в груди. Энна отерла вспотевший лоб и неуверенно шагнула вперед.
— Изи… — пробормотала она.
И ветер тут же откликнулся, разогнав палящий жар. Когда в глазах у Энны прояснилось, она увидела, что Фахил что-то бормочет, глядя на Изи округлившимися глазами.
— В чем дело? — спросила Энна.
Слушая Фахила, Изи кивала, а в ее глазах засветилась надежда.
— До этого момента он не знал, что я умею говорить с ветром. По его словам, ветер стирает все, как следы на песке. Ветер может задуть даже необъятный огонь, как свечу.
— То есть ты хочешь попытаться выдуть из меня огонь? — спросила Энна.
Изи кивнула:
— Фахил говорит, он уже думал о подобном, гадал, нельзя ли как-то использовать речь дождя против твоего огня, но действовать нужно быстро, а он тебя совсем не знает. Он говорит, что для такого воздействия необходимо взаимопонимание, и очень близкое, Энна! А я знаю тебя! Я могу попробовать.
— То есть это будет вроде того, как ты посылаешь ветер, чтобы облегчить лихорадку, только…
— Только гораздо сильнее, — кивнула Изи, договаривая за Энну. — Намного сильнее. И по-другому. Фахил объясняет, как я могу это сделать. Я должна… я должна отдаться на волю ветра. Думаю, у меня получится, Энна. Мне и прежде хотелось чего-то такого, но я и не предполагала, что это действительно случится.
— Изи, пожалуйста, попробуй! — попросил Финн.
Энна кивнула и задрожала, охваченная внезапно пробудившейся надеждой.
Финн отпустил девушку и попятился назад. Энна и Изи остались вдвоем на мощеной площадке на вершине холма, стоя лицом друг к другу. Подул ветер. Сначала он был таким же, какой Изи призывала, чтобы ослабить лихорадку подруги, но вскоре он усилился настолько, что начал вышибать собственное жизненное тепло из тела Энны, рассеивая его в воздухе.
А потом он стал еще сильнее.
С головы Энны сорвало шарф, волосы хлестнули ее по лицу. Неистовая боль рвала ее на части. Она открыла рот, чтобы закричать, но даже вздохнуть не могла, а ветер тут же ворвался в ее горло и заметался внутри, заполняя треснувшую пустоту в груди, колотя изнутри по телу. Он что-то выгонял, выталкивал… Вместе с болью Энну охватил страх, она испугалась, что потеряет самое себя. Она не могла открыть глаза, но вытянула руки и вслепую шагнула вперед, ища Изи. И вцепилась в подругу, желая удержать главную часть себя, пока ветер ее не унес.
«Сдайся ветру…» Энна попыталась. Но каждый раз, когда она начинала ослаблять свою власть над огнем, пробуя отпустить его, в ее груди взрывался новый приступ боли. «Если огонь покинет меня, я умру», — подумала Энна и крепче схватилась за Изи. Все ее мышцы дрожали и болели, грудь переполнилась жаром. Она боролась и сопротивлялась, боясь потерять вообще все.
Потом Энна осознала, что рука Изи дрожит в ее руках. Она отпустила подругу и попятилась, и ветер внезапно утих, мгновенно иссякнув. Энна судорожно вздохнула, наполняя легкие воздухом, и опустилась на землю. Изи села рядом с ней.
