— Скоро мы покинем Калибан, — обведя взглядом «присутствующих», начал Гири. — Наша работа здесь завершена. Я бы хотел лично поздравить командующих флотилии и их корабли с одержанной нами победой и поблагодарить за неоценимую помощь и участие. Ориентировочные сроки отбытия с Калибана — завтра утром. Сначала мы с вами телепортируемся на Сутру, вполне милое и тихое местечко.
— А как же Кадис? — высказался Ньюмос совершенно ледяным тоном.
— Кадис — это слишком вероятный пункт назначения, находящийся в прямой противоположности от территории Альянса и в непосредственной зоне действия кибернетических врат Синдиката.
Однако это не убедило ни его, ни Фарезу, которая как раз взяла слово после него:
— Таким образом, мы можем воспользоваться вратами буквально не сходя с места и попасть прямо домой. Почему вы не отбрасываете этот вариант?
— Поверьте, и я уже говорил это, я хочу попасть домой не меньше вашего.
— Неужели?
— Предстаньте себе. Вынужден вам напомнить, что любая транспортная система Синдиката находится под охраной в лучшем случае, патрулируется в худшем… Если бы я был их командующим и точно знал о нашем местонахождении, то, не задумываясь, выделил бы флотилию для ожидания незваных гостей.
— К тому же с момента появления кибернетических врат надобность в телепорте у Синдиката отпала, так почему бы им его и вовсе не заминировать, так, на всякий случай? — как обычно, встала на его сторону командор Кресида.
Их поддержал и капитан Тулев, просто сказав:
— Истинная правда.
Но Ньюмос все никак не мог успокоиться.
— Что касается меня, то я совершенно не боюсь нос к носу столкнуться с вражеской флотилией.
— Даже несмотря на то, что, собственно, не внес никакого заслуживающего внимания боевого вклада в последнее сражение? — оборвал его Дьюллос.
Ньюмос побагровел. За него ответила Фареза:
— А это не вина капитана Ньюмоса, что корабли, переданные под его командование, находились в самой невыгодной для ведения битвы позиции!
Тулев лишь покачал головой.
— Главнокомандующий грамотно расставил флотилию. Я слышал отдаваемые им тогда приказы на построение так же хорошо, как и слышу сейчас вас.
— Да что вы понимаете! Вас даже и рядом не стояло с вражескими войсками.
На этот раз побагровел уже капитан Тулев.
— Корабли под моим командованием разгромили куда больше судов противника, чем ваши!
— Господа, дамы, прошу внимания! — попытался остудить их пыл Джон Гири. — Ну, хватит уже, а…
Ньюмос, как будто ничего и никого не слыша, в запале обернулся на Гири:
— Если бы у меня было более выгодное положение, я бы смог куда лучше проявить себя! Вы это сделали нарочно!
— Если бы вы в точности слушали и выполняли приказ, у вас бы всегда была возможность для маневра, — отрезал Гири.
Ньюмос подался вперед, пылая от гнева.
— То есть вы хотите сказать, что работа любого командующего исключительно сводится к действию в рамках отданного ему приказа, и все?! В отсутствии какой-либо свободы для маневра? Не имея права распоряжаться по своему усмотрению своим собственным судном?
— Капитан Ньюмос, вы сами сделали свой выбор в ходе битвы, хотя, может быть, даже и не заметили этого. Поэтому не надо обвинять всех подряд в провале ваших собственных действий, — устало проговорил Гири.
— Так вы обвиняете меня в некомпетентности? Или, что еще более непростительно, возлагаете на меня ответственность за наши потери? Да как вы смеете…
— Капитан Ньюмос, — не отдавая себе отчета в том, как громогласно, оказывается, звучит его голос, пока не увидел реакцию окружающих, отчеканил Гири. — К вашему сведению, ответственность за все потери, понесенные в сражении, всегда лежит на главнокомандующем, то есть на мне. Что же до вас, сэр, то если и дальше будете продолжать себя так вести, то лишитесь не только нашего уважения, которое, признаться, и так уже давно весит на волоске, но и уважения своей команды из-за полного отсутствия хоть какого-то профессионализма и соблюдения существующей субординации. Все ясно?
Ньюмос лишь подавленно замолчал, а сидящая поодаль Фареза одарила его таким яростным взглядом, что при возможности просверлила бы в нем дыру.
Гири вновь обвел всех присутствующих взглядом, на несколько секунд о чем-то задумавшись.
«А ведь они все не то чтобы очень радовались победе. Они хотели победить, но не ценой привычного боевого распорядка и манеры ведения войны, полагаясь только на свою отвагу и свою глупость, по-видимому. А теперь я еще посмел указать одному из них на соблюдение военной иерархии и субординационной дисциплины!»
Были, конечно, исключения в виде капитана Дижани, которая все еще светилась от гордости за великое сражение, великую победу, которая все еще слепо верила в Блэк Джека и знала: что бы ни случилось, он их не подведет. Более же солидная по численности группа тоже, разумеется, радовалась победе, только хотела, чтобы при этом все оставалось по-старому. Им нужен был герой по найму, который обеспечит им легендарную победу и удалится на покой. Но они ошиблись с выбором.
Тишина нарастала, и Гири забеспокоился, что все по-прежнему ждут от него продолжения.
— Я бы хотел, чтобы вы знали. Я никогда раньше не видел, чтобы офицеры сражались с такой яростью, с такой отвагой, как проявили себя вы. В вас есть хватка и агрессивность, а это практически все, что нужно хорошему воину в битве. — «К сожалению. Искать смерти так же плохо, как и бояться ее. Но как мне вам это донести?!» — Надеюсь, что наша с вами последняя битва показала, как бывает полезно и стратегическое мышление… — «Черт, сейчас они подумают, что они плохие тактики, просто я не хочу говорить об этом напрямую», — точнее грамотная расстановка приоритетов, что, безусловно, удалось вам как нельзя лучше! Теперь я могу с уверенностью заявить, что мы — флотилия. Единое целое, единый организм. Нерушимый! И я бы не хотел, чтобы мои командиры думали, что они годятся только на исполнение приказа главнокомандующего, ваш потенциал и инициатива очень важны для меня! Умение маневрировать, умение ориентироваться в быстро меняющейся боевой обстановке… Все это в вас есть. Особенно мне бы хотелось выделить офицера, которого, к огромному моему сожалению, больше нет с нами, командира «Самоуверенного», капитана Атериана, да хранят его предки, который вывел свой корабль с закрепленной за ним позиции, чтобы собой защитить находящиеся на огневом рубеже союзные корабли… Светлая ему память.
Он не мог словами описать их реакцию на его последние слова. Он вновь и вновь поражался этим людям, от понимания которых его отделяло столетие, чьи мысли и чувства, в большинстве случаев, были настолько отдалены от него, что порой он чувствовал себя безумно одиноким…
— Так вот, по вопросу отправления на Сутру. Нам следует изучить, что там и как, а заодно решить, каким будет наш следующий пункт назначения. На сегодня все. Не смею задерживать. И еще раз приношу поздравления с блестящей победой союзных войск.
