– Я говорил, что останусь там, где от меня будет больше пользы… пока вы не перестанете нуждаться в моей помощи, милорд. Я не передумал. Ведь сегодня утром я сослужил вам неплохую службу, не так ли? А то вы имели довольно странный вид – полуголый, перед толпой людей…
Клаус горестно вздохнул и, скривившись, сделал глоток из бокала.
– Вы достаточно долго жили среди смертных, милорд, чтобы изучить их прыжки и ужимки, которые они называют правилами поведения в обществе. Здесь все очень строго регламентировано, гораздо строже, чем у нас в астрале, где все более… возвышенно и одухотворенно. Ведь фэйи – дети природы, неограненные алмазы. Это все потому, что люди не знают цену собственной одаренности. У них есть способности, но им об этом неведомо. Большинство из тех, кто проповедует духовность, никогда не заглядывали внутрь себя в поисках собственного духовного начала. Им это не дано. И в этом ваше преимущество, милорд. Вы достигли гармонии с собой, как никто из них, даже Бэкка. Астральная кровь вашего отца по-прежнему течет в ваших жилах. И даже смертность не может у вас этого отнять. На вашем восприятии до сих пор лежит груз знаний, приобретенных в астрале, и те дары, которые боги милостиво оставили вам на память. Со временем… ваш ребенок уже не будет всего этого иметь, потому что оба его родителя смертные. Ваш отец слишком погорячился, породив вас… не с той стороны, но тем не менее этот ложный шаг дал множество преимуществ, которыми вы безраздельно пользовались… до недавних пор.
– Ха! Генрик, я бы не стал особо рассчитывать на дары богов.
– Они не презирают вас, милорд. Они просто сбиты с толку и огорчены, что вы отвергли их, как в свое время и ваш отец. Но он сделал это в более мягкой форме – по крайней мере, выполнил свое предназначение и продолжил род, прежде чем отречься. Я недавно был на заседании трибунала, на котором рассматривалось ваше дело. Так вот, боги отклонили просьбу старейшин и не выдали вашего астрального имени. Мне было сделано предупреждение. Это было очень… утомительно. Впрочем, как и первое. Мне, пожалуй, не стоило этого рассказывать.
– Ты впал в немилость, – догадался Клаус.
– Это не важно. Я утихомирил старейшин и Верховного Инквизитора, но ничто не успокоит сирен. Вас они теперь тронуть не могут, но они могут причинить вред – и причинят его – вашей даме, если она окажется около воды.
– Я знаю, – ответил Клаус.
– Я предупредил ее, милорд, но она очень своенравна и прямо-таки вызывающе независима, причем ее независимость часто граничит с безрассудством. Вам нужно как можно быстрее разделаться с формальностями…
– Ни дуэль, ни арест меня особо не тревожат. Только то, что мы не вместе, что она не знает, каквсе обстоит на самом деле, не знает, что ждет ее в будущем, не знает, как сильно я ее люблю. Чем дольше она остается без твоего присмотра, одна, тем больше мы рискуем, что она сделает какую-нибудь глупость. Я об этом не подумал, требуя, чтобы ты остался. Тебе нужно тотчас ехать назад, чтобы успокоить ее.
Старейшина покачал головой.
– Я могу оказаться рядом с ней в мгновение ока. Я пока не утратил свои способности. Вы сейчас больше нуждаетесь но мне, нежели она. Вы совсем недавно перенеслись, а уже начинаете забывать…
– Забывать что?
– Для астральных созданий не существует смертельной опасности. Грубо говоря, вам могли нанести увечье, но вы не могли погибнуть – от этого вас предохраняло бессмертие. Теперь же все иначе, милорд. Вы больше не бессмертны. Вы так же рискуете умереть, как и любой смертный. Вы слишком дорого заплатили за эту смертность и при этом не получили никаких гарантий. Вы можете дожить до старости, но с таким же успехом – погибнуть послезавтра на этой чертовой дуэли. Смэдли понятия не имеет, что его невеста снова сбежала и что вы вернулись. Этот дурень думает, что едет на собственную свадьбу. Пока она не найдется, вы главный подозреваемый, и дуэли вам не избежать. Можете даже не надеяться, что он откажется. Вам нужно собраться. Нравится вам это пойло или нет, но я налью вам еще. Нам многое предстоит обсудить.
– Пожалуйста, прекратите, миледи. Вы сотрете ковер до дыр, – взмолилась Мод.
Бэкка все утро мерила шагами абиссинский ковер на полу своей спальни, сжимая в руках ракушку, словно это была волшебная палочка, с помощью которое можно было сделать так, чтобы перед ней появился Клаус. Генрик должен был уже вернуться, причем давно. Он мог перемещаться между мирами в мгновение ока. Сколько может понадобиться старейшине со сверхъестественными способностями, чтобы прочесать корнуэллские болота? Что-то было не так, причем ужасно не так. Она чувствовала сердцем, она знала это.
Угрюмое пасмурное утро, заглядывающее в окна, отнюдь не способствовало улучшению настроения. Дождь бил по стеклам, словно просился в дом, ветер завывал и стонал в пилястрах. Буря неистовствовала. В доме было так сыро и промозгло от хлещущих порывов ветра, что пришлось затопить камин, чтобы хоть как-то согреться, – это в августе-то месяце!
Бэкка не спешила откровенничать с Мод. Эта суеверная девчонка была подозрительна сверх меры и уже один раз предала хозяйку, руководствуясь лишь домыслами. Бог знает, что она может натворить, если ее фантазии подтвердятся. Если она узнает, что живет в «подвешенном» состоянии между хорошо знакомым ей миром и неизвестной астральной реальностью в доме, где ей прислуживают фэйи. Бред! Пусть лучше думает, что Клаус уехал на поиски Бэкки и пропал. Что его камердинер, который хорошо знал маршрут, по которому отправился господин, поехал вслед за ним, чтобы сообщить, что Бэкка нашлась и доставлена в целости и сохранности к нему домой. Но она понятия не имела, сколько ей придется так притворяться. Радовало одно: теперь, когда Клаус стал смертным, эта правда может горничной и не понадобиться.
– Генрик давно уже должен был бы вернуться! – неустанно повторяла она мысленно, не замечая, что говорит вслух. Потом остановилась и повернулась к недовольной горничной: – Допустим, Клаус вернулся в Грейндж… Дуэль! Эта чертова, проклятая дуэль…
– Тише, миледи! Я никогда прежде не слышала, чтобы вы так ругались! От этого он все равно скорее не вернется. Посмотрите на себя, вы раскраснелись от волнения! Так и заболеть недолго.
Бэкка не могла рассказать, что это она невольно подтолкнула Клауса к тому, чтобы отречься от своего рода, что она виновата в том, что он лишился бессмертия в астральной реальности. И все это только для того, чтобы его убили на дуэли! Как она сможет с этим жить? Как она вообще сможет жить, если на ее совести будет его гибель? Ей невыносимо было даже думать об этом. Она упала на кровать и всхлипнула, но слез не было.
А потом они хлынули ручьями. Мод засуетилась, но от этого стало только хуже. Горничная в панике выбежала и через несколько минут вернулась с Анной-Лизой. «Генрик ошибался», – подумала Бэкка печально. Ей сейчас нужны были по ее сородичи. Ей нужно было, чтобы ее успокоил кто-то из окружения Клауса, кто знал его лучше, чем она, и смог бы ее поддержать.
– Почему бы вам не выпить один из моих чудодейственных травяных настоев, который мгновенно разгонит вашу тоску, миледи? – спросила домоправительница.
