— Ваше высочество, — без малейшего колебания сказала Эйта, — в нашей великой нации незаконнорожденность — беда многих кровожадных герцогов.
Роуленд похолодел, затем увидел вытянутое лицо Хелстона.
— Я думаю, что у нас достаточно герцогов, мадам. — На лице принца появилась улыбка. — Но у меня мелькнула отличная мысль. Во дворце Святого Иакова существует давняя вакансия. Для вас, Мэннинг, если вам это по душе.
— Ваше высочество? — прошептал Роуленд, стараясь произнести это как можно почтительнее, несмотря на хрипоту в голосе.
— Королевский Шталмейстер[2].
Что-то подступило к горлу Роуленда. Впервые за всю жизнь он не смог ничего сказать.
— Так скажите что-нибудь, Мэннинг. Или же титул виконта, который является составной частью этого назначения, недостаточен? Или вы считаете недостаточным годовой доход?
— Годовой доход? — Голос у Роуленда почти пропал.
— Ну, это не составит семидесяти тысяч фунтов в год, но если я правильно помню, где-то близко к этому. Разумеется, вам будет необходимо пересмотреть все ваши потребности, касающиеся карет, лошадей и так далее. Разве вам это не подходит? — Принц произнес это таким небрежным тоном, словно сообщение о свалившемся с неба богатстве того и требовало.
В разговор вступила Эйта:
— А как насчет резиденции? Гм… что в отношении недвижимости Пимма? Будет ли она…
— Мадам, — сухо перебил ее принц, — для королевского шталмейстера нет свободной резиденции. Будут королевские апартаменты. И в конце концов, Мэннинг может в дополнение к упомянутым придворным обязанностям по-прежнему управлять конюшнями. Земля, которую я подарил Пимму, вернется Короне.
Принц протянул Роуленду руку. Тот ошеломленно молчал. Уголки рта принца понимающе дрогнули.
Хелстон придвинулся к Роуленду и зашептал:
— Целуй руку его высочеству, идиот!
Роуленду удалось кое-как выполнить эту формальность. — Очень хорошо, Мэннинг. Я уверен, что вы будете достойно нести титул виконта. Хелстон постарается облагородить ваши манеры.
Герцог вскинул брови, и Роуленд мог поклясться, что слышал, как Хелстон чертыхнулся, однако Люк поклонился и сказал:
— Разумеется, ваше высочество.
— Ну, в таком случае я считаю, что пределы моего терпения и щедрости исчерпаны. Я оставляю вас веселиться так, как вы сочтете нужным. Я же удаляюсь с молитвой о том, чтобы в страну вернулось нормальное положение дел, когда генералы ведут себя с должным достоинством.
Принц-регент величественно покинул зал, оставив светскому обществу, пищу для обсуждения и сплетен на целое десятилетие или даже больше.
— Ну и куда вы идете? — И тон, и слова Эйты были хорошо знакомы Элизабет.
Спустя четверть часа после ухода принца-регента она попыталась ускользнуть из Карлтон-Хауса. Ошеломленная размахом событий, Элизабет через силу улыбалась многочисленным гостям. Роуленд почувствовал ее эмоции и, не говоря ни слова, утащил ее за позолоченные ширмы тронной комнаты к потайному выходу, на свежий воздух, в котором она очень нуждалась.
— О нет, вы не поедете. — Эйта загородила вход в закрытую синюю карету Роуленда. — Здесь полно народу, и они ухватятся за возможность посплетничать, если вы осмелитесь уехать вместе.
Элизабет рискнула бросить взгляд на лицо своего спасителя. Ей казалось, что она все еще во сне, ибо он не произнес в ее адрес и пары слов.
— Ну, я уезжаю, — мрачно сказал Роуленд. — Я больше не в силах, выносить этот подхалимаж.
— Но вы должны были подумать об этом до того, как выставили себя новейшим лондонским героем.
— Я поеду с ним, — пробормотала Элизабет.
— Ни в коем случае, — решительно возразила Эйта. — Если каждый шаг ваш комментировался и раньше, то вы даже не можете представить себе, что будет после сегодняшних событий.
Элизабет едва могла говорить.
— Но мне наплевать, что они…
— Нет. — Эйта была настроена весьма решительно. — Он должен будет поухаживать за вами, как положено. Он может заехать к вам через несколько дней или через неделю, когда сумасшедшие события немного поблекнут, а потом…
Роуленд наклонился, схватил маленькую герцогиню за талию и втащил в карету. Эйта была настолько потрясена, что всего лишь негромко чертыхнулась, заняла место в карете и надулась.
Роуленд посмотрел на Элизабет, и на его лице появилась знакомая солнечная полуулыбка.
— Твоя очередь. — Он тоже взял ее за талию и задвинул в темный салон кареты. Мгновением позже он уже сидел рядом с ней и благоразумно закрывал дверь.
Когда карета тронулась, Элизабет посмотрела в маленькое окошко и увидела поток гостей, выходящих из Карлтон-Хауса.
Эйта пробормотала:
— Между прочим, молодой человек, вы не должны теперь даже думать о том, чтобы карабкаться в окна.
— Не бойтесь, мадам. Я больше не горю желанием заполучить в свою задницу, эти чертовы шипы и…
— Уроки красноречия для вас, — перебила его Эйта, — начнутся завтра. Терпение Люка будет подвергнуто большому испытанию, Но…
— Мадам, — проворчал Роуленд, — я не привык выслушивать лекции. Помолчите, чтобы я мог поговорить с Элизабет. У меня есть нечто очень важное.
— О, — с понимающей улыбкой перебила его Эйта. — Я понимаю. Ну что ж, давайте. Вы получили мое позволение. Я лишь помогу вам, в случае если…
Роуленд прервал Эйту, энергично постучав по потолку кареты костяшками пальцев. Карета замедлила ход и остановилась. Он тяжело вздохнул и посмотрел на герцогиню, которая выглядела весьма недовольной.
Сердце у Элизабет забилось, голос застрял в горле. Темные глаза-бусинки Эйты взглянули сначала на нее, затем на Роуленда.
Роуленд гораздо любезнее, чем можно было ожидать, обратился к Эйте:
— Я слышал, вы обожаете ездить верхом, мадам?
Эйта мгновенно просветлела.
— Да, это верно. Но какое отношение это имеет к…
— Вы сейчас присоединитесь к Лефрою. И он научит вас всему, что необходимо знать о верховой езде.
— Дерзкий щенок. Мне не требуются уроки верховой езды. Если хотите знать…
— Вы хотите править упряжкой лошадей или нет? — нетерпеливо перебил ее Роуленд.
Впервые Элизабет увидела заикающуюся Эйту.
— Д-да, очень хорошо. Но я в этом кое-что соображаю. И если вы не слишком четко излагаете свое предложение, то это ваша вина, мистер Мэннинг. Я могла бы вам помочь. Никто не знает, как действовать дальше. Я надеялась спасти вас от беды.
Он свирепо посмотрел на нее.
