– Хо-хо! – откровенно развеселился дед. – Зачем ты мне, мил человек? Разве, заместо живца? Да ты тигра-то видал в своей жизни? Не по телевизору или в зоопарке, а так – чтоб лицом к лицу.
– С тигром до сих пор дел не имел, врать не буду. А вот на льва охотиться приходилось. И даже удачно. Конечно, не в таежных условиях – в Африке, в саванне.
– То-то, что в Африке, – протянул Егорыч, но уже без усмешки.
– Согласен. Но мне также довелось ходить на ягуара в амазонской сельве. А там не менее сложные условия для охоты.
– А стреляешь как? – не сдавался старик. – У меня ведь не сафари: джипов да оптических прицелов не имеем…
Горислав молча снял со стены дедов карабин, прихватил со стола приспособленную под пепельницу пустую консервную банку и вышел во двор. Антону Егоровичу ничего не оставалось, как пойти за ним; остальные тоже потянулись следом.
Там Костромиров вручил банку Вадиму и попросил того отступить шагов на пятнадцать-двадцать.
– Господи, – раздраженно процедил сквозь зубы Бухтин, – нашли время для игр…
Старый охотник смотрел на происходящее хотя и со скептической ухмылкой, но с явным интересом. Пасюк – тот, как всегда, сохранял стоическое спокойствие, почти равнодушие.
Выполнив просьбу приятеля, Хватко остановился, повернувшись лицом к зрителям.
– Ну, что теперь? – с легкой тревогой в голосе спросил он. – Скажешь, поставить на голову?
– Не скажу, – успокоил его Горислав, одновременно внимательно проверяя оружие. – Не люблю зря гусарить. Давай, на счет три кидай банку в воздух, и как можно выше… Готов? Раз… два… три!
Следователь что есть силы размахнулся и метнул жестянку вверх и в сторону. Когда снаряд достиг высшей точки полета, Костромиров одним стремительным движением вскинул винтовку и, почти не целясь, выстрелил.
– Знатно, – уже с полным уважением констатировал Антон Егорович, когда Хватко принес для обозрения превращенную в дуршлаг банку.
– Как, – поинтересовался Костромиров, – гожусь я в напарники?
– Годен, факт, – подтвердил охотник. – И десятка ты не робкого, я еще давеча заметил, когда ты с трупом обнимался. Другой бы кто верещал как резаный, а ты, вон, ничего, даже не сблеванул… Этот карабин тогда и возьмешь, раз пристрелялся, а я обойдусь двустволкой, патроны только, понятное дело, пулями снаряжу. Оно и выйдет хорошо: поначалу-то я думал Антонину с собой брать. Потому в одиночку на тигра идти – гиблое дело, это ж тебе не кабан, он похитрее иного охотника. А теперь Антонина тут останется – и мне спокойнее, она уж амбу в зимовье не пустит – мы же с тобою затемно, с утречка…
В это время позади них послышалось какое-то мычание, и из-за прислоненной к стене дома поленницы выступила высоченная – не менее двух метров росту – ширококостная некрасивая баба с карабином через плечо. Одета она была в кожаную куртку и штаны из выделанной оленьей замши; на ногах – унты из рыбьей кожи; в зубах она сжимала короткую прямую трубку; на бедре висел внушительных размеров охотничий нож. Еще невольно бросались в глаза берестяная шляпа в форме невысокого конуса и нашейное ожерелье из черных, зловеще загнутых когтей медведя. Возраста она была неопределенного; точнее сказать, он сложно определялся: ей вполне могло быть как сорок, так и все пятьдесят.
– О, моя Тоня вернулась, – обрадовался Егорыч.
– Привет, сеструха! – Борис шагнул к великанше и попытался обнять ее в районе талии; лицо его при этом оказалось вровень с сестриной грудью.
– Ыммы-гмы! – вновь промычала женщина, не выпуская изо рта трубки. Потом отодвинула брата в сторону и, сняв шляпу, тряхнула головой; на плечи упали иссиня-черные, с густой проседью, тяжелые пряди. – Ныммыгмым?
– Глухонемая она, – негромко пояснил Борис, поворачиваясь к остальным, – с рождения.
– Да нет, Тоня, не все нормально, – медленно и тщательно выговаривая слова, отвечал старик. – Сему, вон, ихнего тоже амба задрал. Нашли мы его, у Заглоты сыскали… Такие, поганский царь, дела!
– Гмым? – спросила Антонина, вперив в Горислава с Вадимом раскосые, горящие темным огнем глаза.
– А это профессор из Москвы, – поспешил ответить за них Антон Егорович, – с товарищем. Прилетели сегодня на вертолете, и Борюн с ними. Хотят, вот, посмотреть пещерный храм. Пасюк-то, слыш-ка, сыскал, оказывается, в наших горах древность какую-то… а нам не сказал. Вот так, вот так, Тоня… Понимаешь, про что я? Ну а твой ученый где? Крикозоолог который? Или, хе-хе, у своих древних снежных человеков загостился?
– Нет, не загостился. Вот он я, – раздался знакомый голос, и из-за широкой спины великанши, смущено улыбаясь, выступил не кто иной, как Андрей Андреевич Уховцев. – Здравствуйте, господа, давненько не виделись.
Глава 4
СТАРЕЦ НЕКТАРИЙ
– Уховцев! Вы ли это? – воскликнул Хватко, щуря глаза на нового фигуранта. – Вот уж не ожидал встретить вас снова! Да еще здесь… И при таких обстоятельствах…
– Здравствуйте, Андрей Андреевич. Я, право слово, тоже никак не ожидал, – согласился с другом Костромиров. – Какими судьбами? Ах да!.. Вы же приехали по душу реликтового гоминида… но я полагал, вы историк, а не криптозоолог?
– Ну-у… – замялся Уховцев, – что ж такого? Ничего тут такого. Я много чем увлекаюсь. Криптозоология – одно из моих увлечений, одно из них.
– Во-от как, – протянул Горислав, – понятно… А что это у вас? – спросил он, указывая на завернутый в тряпицу продолговатый плоский предмет, который Уховцев держал под мышкой.
– Ах, это! – историк протянул предмет Костромирову. – Извольте сами видеть, это след правой ступни…
– Неужели, ступни гоминида?! – воскликнул Горислав.
– Вернее, гипсовый слепок его следа. Я его сам снял, – с гордостью уточнил Уховцев. – Но полагаю, существо это правильнее именовать не реликтовым гоминидом, а троглодитом.
– Феерично… – пробормотал Костромиров, с любопытством разглядывая нечто бесформенное, отдаленно напоминающее коровью лепешку. – И где вы его обнаружили? Если не секрет, конечно.
– Какой секрет! Здесь недалеко, в горах, есть весьма живописное озерцо – все в цветах лотоса, знаете ли. Просто красота! Даже с водопадом. Так вот, на берегу этого водоема…
– Это же рядом с нашей пещерой! – воскликнул Пасюк.
– Точно! – подтвердил Бухтин. – Она как раз за водопадом, ее от того и не вдруг заметишь.
– Пещеры никакой не видел, – пожал историк-крипто-зоолог плечами. – Впрочем, Антонина меня оттуда буквально силком уволокла. Мы ведь там пропавшего спелеолога – Семена Маркина, вот из их группы, – он указал головой на Пасюка с Бухтиным, – разыскивали. А тут вдруг гляжу – след. Да такой, знаете ли, отчетливый! Хорошо, что гипсовый порошок всегда со мною; развел быстренько водичкой… Между прочим, я смотрю, все уже вернулись, да? Значит, поиски завершены? А Семен где? Так и не нашли? – очевидно, он не слышал недавних слов Егорыча, а потому еще ничего не знал про обнаружение второго трупа.
