твоя просьба, и все закончится.
Со стоном он утыкается лбом мне в ключицу, пока мои руки впиваются ему в ягодицы.
– Не останавливайся, – уверенно произношу я, подмахивая бедрами навстречу.
Он накрывает мои губы требовательным поцелуем, пальцами продолжая надавливать на пульсирующую точку. Я буквально чувствую, как лавина удовольствия проносится по каждой клеточке кожи. Тяжесть его тела ощущается чем-то сказочным и волшебным, а не противным. Я больше не чувствую страха. Все, что я ощущаю, – любовь. Мой мир теперь начинается и заканчивается любовью к нему.
– Позволь себе прочувствовать нашу любовь, – хрипит он, трахая меня на запредельной скорости.
Я распахиваю глаза от этих слов. Они вновь наполняются слезами. Фрэнк всегда говорил «позволь мне почувствовать, как ты кончаешь». «Мне», – с помощью моих ненастоящих оргазмов он тешил свое эго. А Эштон… Боже, Эштон любит меня.
На его блестящем от пота лбу появляется складка, а в темных от возбуждения глазах – волнение.
– Я тебя люблю, – закатив глаза от удовольствия, шепчу я, проводя пальцами по его волосам. – Я безумно тебя люблю.
Мой голос срывается на крик. Голова начинает кружиться от ослепительных вспышек света перед глазами. Я взлетаю так высоко, словно комета, освещая все вокруг ярчайшим светом. Словно салют, раскрасивший темное небо разноцветными красками. Словно птица, которая обрела крылья и смогла улететь.
Эштон накрывает мои губы своими и делает еще несколько толчков, прежде чем получить свое освобождение.
И вот теперь я действительно верю в то самое волшебство.
ГЛАВА 37
HAILEE STEINFELD, BLOODPOP – CAPITAL LETTERS
Эштон
Наверное, мне стоит поднять задницу с постели и сходить в ванную за полотенцем. А вообще, лучше бы нам обоим принять душ.
Наверное.
Но я едва могу найти в себе силы на то, чтобы дышать.
Моя грудь вздымается вверх-вниз с нереальной скоростью. Мое тело будто онемело от убойной дозы лидокаина. А мои легкие требуют кислорода. Я все еще тверд. И я все еще неудовлетворен. Это было что-то невероятное. Охренительно прекрасное. Но я хочу ее снова.
Кажется, я подсел на иглу.
– Только сейчас заметила, что вся наша спальня в белых розах, – вдруг протягивает лежащая рядом Хлоя.
Поворачиваюсь на ее соблазнительно хриплый голос, и на моих губах тут же появляется ленивая улыбка. Господи, какая она красивая. Волосы растрепаны. Глаза горят. А обнаженное тело покрыто испариной.
– Твой муж пообещал дарить тебе цветы каждый день, – улыбаюсь и тянусь к ней за поцелуем. – А он всегда будет держать слово.
– Говорить о себе в третьем лице – не сексуально.
Фыркаю.
– Уверена? – Раскрываю ее губы языком, нежно переплетая свой с ее.
– А помнишь, что ты сказал мне после нашего первого поцелуя? – спрашивает она мне в губы.
– И что же? – ухмыляюсь я, прекрасно зная, что она ожидает услышать. Но мне все-таки нужно узнать это от нее.
– Что за те дни, что ты был без поцелуев, ты должен мне сотню поцелуев. С сексом ведь та же система, не правда ли?
Хлоя прикусывает губу, и я издаю смешок. Коротко целую ее и откидываюсь обратно на подушку. Когда она ложится мне на грудь, прижимаясь своими твердыми сосками, член тут же дергается. Я зарываюсь ладонью ей в волосы и вновь накрываю ее губы своими.
Она отстраняется первой, и я вижу, что ее глаза блестят от слез.
– Милая, сначала ты плачешь после поцелуя. Затем во время первого секса. Теперь и после второго. Мне начинает казаться, что ты добиваешься того, чтобы я стал импотентом.
– Сейчас я плачу от счастья. – Хлоя пихает меня в плечо.
Фыркаю.
– Хлоя, мой член не различает виды слез. Извини.
С ее губ срывается смешок. Она утыкается лицом мне в грудь и оставляет поцелуй в том месте, где все еще колотится в бешеном темпе мое сердце. Затем приподнимается и обхватывает ладонями мое лицо, пристально глядя на меня своими янтарными глазами, сияющими в свете фонаря за окном.
– Воспоминания той ночи вновь и вновь мешали мне отпустить себя и жить дальше, но теперь мы создали новое воспоминание, – шепчет она с улыбкой на губах.
– Да. Твое первое воспоминание и первый оргазм в качестве миссис Уильямс, – самодовольно ухмыляюсь я, заставляя ее рассмеяться.
И этот смех вызывает у меня приятные вибрации в груди.
– Надеюсь, не последний, – тут же добавляю я.
– Ну твоя жизненная цель выполнена, – пожимает она плечами.
– Поставлю новую: довести тебя до оргазма еще хотя бы сотню раз.
Она улыбается.
– Весьма самодовольно.
– Ты вышла замуж за хоккеиста, милая. – Я мягко касаюсь губами ее носика. – Мы никогда не отступаем от поставленных целей.
– Кто-то вроде собирался устроить мне просвещение по хоккейным терминам во время секса.
Дерзко улыбаюсь.
– Вся ночь впереди.
Хлоя начинает смеяться.
– Я так люблю твой смех, – хрипло говорю.
– А я люблю тебя, – улыбается она.
– Нам нужно принять душ, – шепчу ей в губы и нежно целую.
– Да, но я хочу исправить еще одно воспоминание, – взволнованным голосом произносит она, после чего начинает покрывать мое тело поцелуями сверху вниз.
Когда до меня доходит, что она собирается делать, я пытаюсь ее остановить:
– Хлоя, – выдыхаю и тяжело сглатываю.
В голове прокручивается тот момент, когда она рассказала мне о том, что сделал этот ублюдок. И я не хочу заставлять ее делать это. Господи, это всего лишь минет. Да, это приятно, но я спокойно проживу без него. Я не хочу, чтобы ей было противно или больно. Я не животное.
Хлоя спускается до уровня моего паха и тут же поднимает глаза. Обхватив меня рукой, она несколько раз двигает по длине, но мое желание разубедить ее не покидает меня.
– Я хочу сделать это, – шепчет она, начав часто моргать, чтобы не расплакаться. – Ты когда-нибудь представлял себе, как я… Как я обхватываю его губами?
О Святой Иисус!
Своими вопросами она делает только хуже. Моя грудь раскачивается вверх-вниз. А возбуждение разливается по венам вместо крови.
– Да, – выдавливаю из себя. Я хочу быть с ней честным. – Но теперь я знаю твою историю. И черт, Хлоя, я…
Не успеваю договорить, потому что она смыкает вокруг меня губы. Шиплю от удовольствия, откинувшись назад.
Твою мать. Я не должен был позволять этому случиться. Все ведь было так хорошо. Наш секс был невероятно чувственным. Мы ощутили ту самую близость друг с другом, полностью доверившись и безоговорочно отдавшись друг другу.
А это… Это может снова все испортить.
Никогда прежде минет не казался мне такой плохой идеей.
– Милая, – заставляю себя произнести сквозь зубы.
Она поднимает на меня взгляд, продолжая медленно двигаться по длине вверх и вниз. Смотрю в ее наполненные волнением глаза и понимаю, что должен принять то, что она хочет это сделать.
Звучит так, будто мне сейчас доставляют не невероятное удовольствие, а боль, и я готов пойти на эту муку ради нее. Вы правы, я придурок.
Черт.
– Как приятно, – вместо того, чтобы попросить ее остановиться, я нахожу в себе силы выдохнуть лишь это.
Потому что для нее это важно. Потому что ей это нужно. Потому что мы оба нуждаемся в том, чтобы она смогла безоговорочно доверять мне.
Хлоя заглатывает меня глубже, каждый раз практически выпуская изо рта и проводя языком по чувствительной головке. Я ощущаю покалывания от удовольствия, вихрем проносящегося по всему телу.
Приподнимаюсь на одном локте и тянусь свободной рукой к ее лицу. Она тут же поднимает на
