возможна только при условии, что ворота будут открыты. Если Джарли захватит ворота, то путь в крепость, по крайней мере, во внешнюю зону укреплений, будет свободен, и тогда…
- Смотри! – Даэг схватил меня за руку, показал вперед. – На башнях, видишь?
Я увидел. На сторожевых башенках справа и слева от ворот появились фигуры в белом. По двое на каждой башне. Я видел, как они разом, как по команде, подняли к небу руки, а потом так же синхронно, направили их в сторону нашей конницы, занимающей мост. Струи белесого морозного пара одновременно ударили в плотную массу всадников, взорвались окутавшим мост облаком, и раздался такой ужасный вопль, который я не забуду до конца моих дней.
Десятки людей и лошадей просто разлетелись осколками кровавого льда. Залившая мост кровь вильфингов замерзла, покрытые инеем лошади скользили и падали, сбрасывая всадников в ров. Те, кого морозный удар Белых Монахов только задел, были обморожены, некоторые ослепли, и на мосту началась свалка, задние ряды бросились наутек. И вот тут Даэг показал, на что он способен.
Старый колдун раскинул руки крестом, глаза его вспыхнули, губы зашевелились. Секундой позже он выкрикнул что-то нараспев, и я увидел, как от ног Даэг в сторону крепости что-то с бешеной скоростью понеслось в сторону крепости – как будто невидимая змея прокладывала себе путь под снегом. Я как зачарованный следил за этим движением.
Нечто нырнуло в ров, преодолело его за одно мгновение и столкнулось с частоколом. Буквально на моих глазах колья палисада превратились в живые деревья, покрылись корой, обросли раскидистыми кронами, на которых появилась густая листва. Эльфийская Магия Жизни в несколько мгновений воскресила мертвую древесину. Частокол стал зеленеющей стеной огромных старых дубов, буков, грабов с зазеленевшими в разгар зимы кронами. Орденские стрелки на галереях частокола не сделали более ни единого выстрела, Белые Монахи на башенках не успели нанести новый морозный удар – стволы воскрешенных магией деревьев просто поглотили их.
Над полем боя стало так тихо, что я услышал стук крови у себя в висках. А потом грянул торжествующий вопль – конница Джарли пошла в широкий промежуток в стене деревьев, оставшийся на месте ворот. Снова захлопали выстрелы.
Сам не помню, как мы с Даэгом оказались на мосту, где трупы вильфингов, коней и воинов Джарли лежали кучами, перекрывая дорогу. Вместе с эльфами Холавида и спешившимися стрелками Каттлера мы перебрались через эти страшные завалы и оказались внутри внешнего периметра крепости. Тут уже все было кончено: латники в несколько секунд перебили пару десятков орденцев и оборотней, оставашихся во дворе. И вот здесь стало ясно, что радость по поводу прорыва в Волчье логово оказалась малость преждевременной.
От ворот бывшего частокола до каменного пояса укреплений было метров пятьдесят, и все это пространство простреливалось насквозь. Едва мы оказались внутри, с машикулей и из бойниц цитадели начался такой плотный огонь, что немедленно пришлось прятаться за повозкой с бочками, брошенной у ворот. Двор наполнился дымом, воплями, ржанием лошадей. Стреляли густо, но, к счастью, неточно, так что стрелы и пули большей частью попадали в стволы деревьев выше наших голов. Солдаты Джарли, пешие и конные, отвечали огнем на огонь, но вряд ли эта стрельба была эффективна. У меня екнуло сердце – мы попались в ловушку.
Рядом со мной упал какой-то латник, получивший пулю в ногу – он кричал и зажимал рукой рану, из которой сочилась кровь. Я ткнул его золотым концом посоха. Латник перестал орать, уставился на меня выпученными глазами. У меня не было времени выслушивать его благодарности:бледный, как привидение Даэг обратил мое внимание на балкон над воротами цитадели, где появились зловещие белые фигуры.
- Отступайте! – заорал я во всю глотку. – Назад!
Миг спустя меня накрыла волна леденящего мертвящего холода. Даже в катакомбах Роэн-Блайн я не испытал такого. Меня будто швырнули в горную реку: дыхание перехватило, сердце остановилось, крик замер в горле, будто сам воздух замерз у меня в гортани. Хрипя и силясь сделать вдох, я упал на колени, сжимая посох. На долю секунды пришло просветление, меня обдало жаром, а потом адский мороз вновь вцепился в меня когтями, и я с ужасом понял, что закружившая вокруг меня колдовская метель очень скоро выпьет из меня жизнь. Сквозь бурлящую белесую мглу я увидел скорчившегося Даэга: старый эльф лежал на боку, скорчившись, и одежда его серебрилась от инея.
Нет, нельзя, невозможно так погибать! Я должен сопротивляться, я должен это остановить…
Обморочная пелена вновь прорвалась: я как в кошмаре увидел свою руку, побелевшую, ставшую похожей на руку манекена, вцепившуюся в край повозки. Увидел перстень Тхан-ха-Григга на безымянном пальце. Колдовское кольцо, полученное в подземельях, полных пламени и адского жара. Внутри алого камня яростно билась скрытая в нем искра. И я вспомнил слова, сказанные в Арк-Альдоре эльфом-вампиром:
- У Перстня Темного много полезных свойств, но самое важное – его сила Отражения. Оно защитит тебя от магического оружия, основанного на стихиях Разрушения.
Руна «Джель». Сосредоточиться и скастовать руну «Джель». Господи, только бы сердце не остановилось от такого холода!
Вот оно. Искра вспыхнула ярче. Тяжелый мертвый голос Тхан-ха-Григга зазвучал в моем сознании, помрачненном дьявольским холодом: «Настал час Темной школы Арк-Альдора, мой час, юноша. Наконец-то у меня и моих собратьев, которые сейчас покоятся в недрах этой горы, появился шанс доказать свою правоту. А правда эта – она незамысловата. Одной стихии Разрушения надо противопоставить другую. Лесной пожар гасят встречным пожаром».
Пожар, встречный пожар. Отразить силу морозного дыхания Айтунга, холод Мертвой Души огнем. Пекельным пламенем преисподней.
Ха!
Перстень на моей руке взорвался, разлетелся мириадами алых ослепительных светляков по двору. Меня обдало живительным жаром, смертное оцепенение сменилось пьянящей сумасшедшей радостью человека, прошедшего по краю гибельной пропасти и не упавшего в нее. Искры вокруг меня завертелись смерчем, рядом с повозкой прямо из земли ударил фонтан гудящего пламени, потом еще один, еще. Бешено заржали лошади, испуганные огнем. Преодолев дурноту, я поднял глаза и увидел, как на балконе, где еще несколько секунд назад ворожили проклятые Белые Монахи, бушует белое яростное пламя.
- Урааааа! – завопил я. – Ураааа! Тейо, у меня получилось! Получилось, бля!
Эльф не отвечал. Я ткнул его посохом Алиль, но Тейо даже не шелохнулся. Широко открытые глаза старика смотрели на меня бесстрастно и
