квартира в том же доме, где живу я, у меня по позвоночнику пробегают мурашки. Шестое чувство подсказывает мне, что этот парень — плохая новость.
— Ну что ж. Я лучше пойду.
— Могу я проводить тебя до твоей квартиры?
— В этом нет необходимости. Это безопасный район, а моя квартира находится за углом.
Если он скажет, что ему будет легче, если он проводит меня, я действительно ничего не могу сделать.
— Если ты уверена… хорошего вечера, Блэр. Скоро увидимся.
— Скоро увидимся?
Один уголок его рта дергается вверх в зловещей ухмылке.
— Рождественская вечеринка твоих родителей? Скоро, не так ли?
У меня в горле застревает комок, а язык становится толстым во рту.
— Да, это так, — пролепетала я.
— Жду не дождусь, — он разворачивается и уходит.
Я не могу двинуться с места, охваченная приступом паники. Моя мама в последнее время ужасно тихая. После того, как я исчезла с предыдущей вечеринки, она должна была наброситься на меня и сказать, как она разочарована во мне. Она этого не сделала, значит, готовит мне неприятный сюрприз, и чутье подсказывает, что в этом замешан Илья.
Боже мой. Что, если именно за него хотят выдать меня замуж мои родители? Меня тошнит от одной мысли об этом. С физической точки зрения, все могло быть гораздо хуже, но его красивое лицо не может скрыть его черное сердце. В глубине души я знаю, что Илье нельзя доверять. Райдер, похоже, испытывает такое же отвращение к этому человеку, а он знает его лучше, чем я.
Печенька дергает поводок, устав стоять на месте. Я заставляю себя двигаться, и уже через пару шагов я бегу так быстро, как только могу. Когда я добираюсь до здания, мое сердце бешено колотится, но меня ждет еще одна высокая фигура. Алекс.
Я забываю, что должна была злиться на него, и бегу в его объятия.
— Блэр. Что случилось? — он крепко прижимает меня к своей груди.
— Ничего.
— Чушь. Что-то случилось. Ты дрожишь.
— Мне холодно.
— Тогда пойдем в дом.
Он набирает код, чтобы открыть дверь, и, прижав меня к себе, заводит в здание. Он не спрашивает, что случилось, но смотрит на меня, пока мы ждем лифта. Я делаю вид, что ничего не замечаю, и не отрываю взгляда от металлической двери.
В лифте он набирает номер моего этажа и поворачивается ко мне.
— У тебя синие губы. Как долго ты была на улице?
— Не так уж долго. Что ты здесь делаешь?
Он не отвечает. Лифт пикает, сообщая, что мы прибыли на мой этаж. Мы молча идем по коридору, и только когда мы оказываемся в моей квартире, он отвечает.
— Я пришел, потому что ты не брала трубку.
— Ты звонил один раз. Это вряд ли оправдывает личный визит, — я ставлю коробку с пиццей на кухонную стойку, избегая смотреть ему в глаза.
— Я звонил тебе несколько раз.
— Других звонков не было, — я ощупываю карман куртки и обнаруживаю, что он пуст. Затем я замечаю свой телефон, лежащий на журнальном столике. — Наверное, я забыла взять телефон с собой.
— Значит, ты не избегала моих звонков? — он говорит неуверенно, и этот тон настолько необычен для него, что я смотрю на его лицо.
Его выражение неуверенности и страха застает меня врасплох.
— А если бы избегала, тебя бы это волновало?
Он хмурится.
— Конечно, меня бы это волновало. У меня сложилось впечатление, что ты была сердита на меня, когда выходила из кинотеатра.
Я не злилась. Мне было больно, но я тебе этого не скажу.
— Глупости. С чего бы мне злиться?
— Потому что я разговаривал с парой девушек.
Я снимаю перчатки, затем куртку.
— Это было бы безумием, Алекс. Ты не мой парень.
— Я знаю, но я сказал тебе, что буду исключительно с тобой, пока мы дурачимся, и я серьезно, Блэр. Тебе не нужно беспокоиться о том, что я буду встречаться с другими девушками.
— Я не беспокоюсь, — я открываю крышку коробки с пиццей, скрывая от него, что беспокоилась ещё в кинотеатре.
— Я увидел Эшли и решил, что ты не хочешь, чтобы она знала, что мы были там вместе. Так что да, я флиртовал с теми двумя девушками, потому что это мой стиль поведения… или раньше был.
— Тебе не нужно объясняться со мной, — но моему сердцу это очень нравится. Глупая мышца.
— Я знаю, но я хочу, чтобы ты знала, — он подходит и зажимает мой подбородок между большим и указательным пальцами, поворачивая мое лицо к себе. — У нас все хорошо?
Я позволяю ему поймать мой взгляд его интенсивных голубых глаз, и вскоре я теряюсь в них.
— Да, все хорошо.
— Хорошо. Теперь расскажи мне, что тебя напугало.
Я отступаю назад, отворачивая лицо.
— Я уже сказала тебе, что ничего страшного. Я услышала треск ветки, и это меня испугало. Я взяла пиццу. Она небольшая, так что я надеюсь, что ты не слишком голоден.
Я чувствую, как его пристальный взгляд прожигает дыру на моем лице, но отказываюсь это признавать.
— Я не могу остаться. Я просто пришел поговорить с тобой.
— О? Хорошо.
Он заключает меня в объятия, обхватывая руками мою талию.
— Не смотри так разочарованно, Вествуд. Думаю, я доставил тебе достаточно оргазмов, чтобы продержаться всю ночь, — он наклоняется и нежно целует меня, но слишком быстро, чтобы мне это понравилось. — Увидимся завтра.
ГЛАВА 40
АЛЕКС
Как только я выхожу из здания Блэр, я звоню Логану, чтобы узнать, как дела у отца.
— Привет, — отвечает он усталым голосом.
— Как дела?
— Папа уснул после того, как съел суп, который я приготовил. У него нет температуры, но я останусь на ночь.
— Я могу прийти…
— И где ты будешь спать? На этом старом диване едва помещается один человек. Все в порядке, Алекс. Ты можешь переночевать завтра, если папе не станет лучше к тому времени.
— Хорошо. Но позвони мне, если что-нибудь понадобится.
— Будет сделано. Постарайся отдохнуть. Завтра он тебе может понадобиться. Поговорим позже.
— Пока, — я заканчиваю разговор и смотрю налево и направо, прежде чем перейти улицу.
Приближается машина, и я надеваю шапку, пока жду. Холодно настолько, что можно заморозить яйца. Машина замедляет ход, и я вижу, что это Ferrari. Черт. Какая сексуальная машина. Но я не успеваю оценить итальянское мастерство, потому что окно опущено… а за рулем сидит Илья Болконский.
Наши взгляды встречаются, но прежде чем я успеваю что-то сказать, он поднимает стекло и мчится по улице. Какого черта он
