старушкой.
Она шутила. И это было хорошо. От мамы Илья поехал домой. Там была Май. Которая каждый вечер встречала на пороге. И больше ему ничего не нужно было знать.
Главное, что она встречала.
– Здравствуй, Июль.
– Здравствуй, Май.
Все изменил звонок Дуни. Со дня концерта они больше не общались. Точка поставлена. И вдруг…
– Я слушаю.
Ей было нелегко говорить. Наверное, и позвонить тоже.
– Дуня, что-то случилось?
– Случилось, – голос в трубке был немного севшим и неуверенным. – Илья, мне звонили с телевизионного канала. Пригласили поучаствовать в записи вечернего ток-шоу.
– На какую тему?
Если на тему красивого дома, она бы не позвонила – это совершенно точно.
– На тему твоей личной жизни, – тихо ответила Дуня.
– Моей что? – сначала Илье показалось, что он ослышался.
– Твоей личной жизни, – оказалось, что нет. – Я отказалась. Но это я.
Дальше она не продолжила. В том не было необходимости. Илья отлично понял подтекст. Дуня отказалась, а другие не откажутся. И если тема определена, то шоу выйдет. Вечернее. В прайм-тайм. Все правильно. Как же он упустил такой момент… В последние недели его лицо стало медийным, а это значит – нужно отрабатывать его до конца. Со всех сторон, так сказать.
– Я понял. Спасибо.
– Будь… осторожен.
Да, осторожность не повредит.
После того как связь разъединилась, Илья еще некоторое время смотрел на телефон, а потом отложил его в сторону. Встал. Прошелся по кабинету и остановился у окна.
А ведь только-только стало казаться – все позади. И все было бы позади, если бы не Май. Что эти шоу? Пройдут вереницей. Через две недели их сменят новые, с другим бельем других людей. Но Май? Ведь если начали копать, то доберутся и до нее.
Илья стоял у окна и смотрел на панораму города, на извилистое русло Москвы-реки, крошечные автомобили, выстроенные в ряды. С высокого этажа они казались разноцветными жуками.
Ток-шоу – это автоматом через день колонки в развлекательных журналах. Каждый захочет получить свой кусок пирога, как следствие – названия статей будут одно интереснее другого в битве за продажи. Илья просто представить себе не мог, что через все это протащат Май. Его Май. Ту девочку, которая каждый вечер встречает его у двери. Конечно, Илья понимал, что держать ее в тени до бесконечности не получится, что однажды Май свяжут с его именем. Но не так. Не по соседству с фотографией женщины, которая усиленно зарабатывает на собственной постели и любовниках, и не под одним заголовком с ней. Не так!
И он в ответе. И надо решать. Решать, пока не поздно.
А хотелось выпить.
Домой Илья приехал раньше обычного, отложив все дела на завтра. И с цветами. Просто остановился по дороге у палатки и купил самый красивый букет. Надо было чаще так делать.
– Это мне? – Май любила цветы, это было видно по ее блестящим глазам.
– Тебе, – Илья протянул букет.
– Спасибо, – она взяла нежные пионовые розы и уткнулась в них носом. Она всегда так делала – Илья заметил. А потом приподнялась на мысочки и коснулась губами щеки. – Я пойду поставлю в вазу!
– Конечно, – а сам обнял и никак не мог заставить себя отпустить ее.
Ведь Майя все лето была ЕГО, и весну, и даже… даже зиму. Майская девочка.
– Что случилось? – она подняла взгляд.
– Соскучился, – сказал и… опустил руки.
– Поэтому так рано? – она уже вела его в гостиную. Там стояла ваза.
Илья пожал плечами. Потом он переодевался, она наливала воду в вазу и интересовалась насчет ужина, который еще теплый.
За ужином Илья в основном молчал. Впрочем, его участия в разговоре и не требовалось. Май справлялась за двоих, рассказывая разные новости. А он с трудом улавливал, о чем идет речь. Понимал лишь, что им предстоит поговорить. Ему надо отпустить ее. Пока еще не поздно. Пока есть время.
Майя же поведала, что была в консерватории и узнала, когда преподаватели выходят из отпусков. И за эти слова Илья уцепился и спросил, есть ли среди вышедших уже сейчас те, которым предстоит сдавать экзамены.
– Конечно, – Май кивнула головой и пододвинула ближе к Илье тарелку с салатом, словно он был очень голодным.
А он голодным не был. Вообще есть не хотел. Зато уточнил, возможно ли уже летом договориться о консультациях.
И Майя снова утвердительно кивнула. И он подумал, что с учебой девочка справится. Она же умница. И все у нее будет хорошо. Осенью.
А ему надо подготовиться к разговору.
Пока Май после ужина загружала тарелки в посудомоечную машину, Илья набрал из морозилки льда и ушел в кабинет.
Он очень хотел верить, что отпускает ее на время. На месяц. На два. Самое большее – на осень. Но не насовсем.
Насовсем без Май никак. Он задохнется.
* * *
Майя проводила взглядом его спину, скрывшуюся за дверью кабинета. Он сказал, что дела. Лед в делах нынче главный помощник?
Нет, что-то явно нечисто. Посудомоечная машина деловито зашумела водой, а Майя отправилась выяснять, насколько ее подозрения оправданы.
Оправданы. Ее главное опасение стояло около стола. В одной руке почти пустой бокал с… бутылка на столе, Майя уже научилась определять – это виски. Пальцы другой его руки вертели свистульку.
Июль, ты ею закусываешь? Занюхиваешь? Засвистываешь?
– Может быть, ты все-таки ответишь мне, что случилось?
Он аккуратно поставил глиняную игрушку на стол. И по точной отмеренности движений Майя поняла, что этот стакан – не первый.
Медленный глоток оставил бокал абсолютно пустым – только кубики льда сиротливо звякнули, упав на дно.
– Ничего. Просто… так складываются обстоятельства, что… Май, наверное, тебе придется вернуться к родителям.
Она ждала неприятных вестей. Но не этого абсурда. Девичье плечо уперлось в дверной косяк.
– И что же это за обстоятельства? – кажется, она научилась от него спокойствию. Надолго ли хватит только – вот вопрос.
– Это… такие обстоятельства… – он старательно выговаривал слова. Словно рассказывал выученный урок. – От которых я не смогу тебя защитить.
Так, логику искать не будем, ибо ее нет. Майя шагнула внутрь и по привычке прикрыла за собой дверь. Ковер так же привычно мягко обласкал босые ступни. Свистулька ладно легла в руку, а потом в рот. Девушке удалось не фальшивя и с первой попытки насвистеть «Чижика-пыжика». Правда, ее чижик пил не водку, а виски. Ну держись, пыжик!
Майя демонстративно забрала бокал, понюхала. Так же демонстративно поморщилась и отправила посуду на стол.
Эти действия не произвели желаемого эффекта. Невозможный тип улыбнулся и обнял ее.
