— У нас еще несколько часов впереди.
— Вы как-то узнаете, когда лей-линия активна? — спросила Касс, потирая руки.
— Да, обычно я это чувствую — ну, такое покалывание на коже. Вам холодно? — Он подошел к камню и сел, похлопав ладонью по земле рядом с собой. — Садитесь, будем греть друг друга как в каменном веке.
Касс села рядом с ним. Кит обнял ее и притянул к себе.
— Если хотите, можете поспать. Я посторожу и разбужу вас, когда придет время.
— Я бы не уснула, даже если бы мне заплатили, — сказала она, прижимаясь к Киту. — Расскажите мне о людях каменного века. Я очень хотела бы повидаться с ними, когда… когда все это закончится. Вы обещали взять меня с собой. Помните?
— Ну, еще бы! Мы же заключили торжественную священную сделку.
— Священную торжественную сделку, — поправила она.
Сидя у основания колодца, они разговаривали, пока звезды не начали тускнеть. Когда восточный горизонт наконец окрасился в розовый цвет, Кит решил, что время наступило.
— Это недолго, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Я отсчитаю шаги и отмечу точку, чтобы прыжок вышел поточнее. Мина сказала, что права на ошибку у нас нет.
Касс шла за Китом, считавшим шаги. На указанном месте она положила приметный камень, затем огляделась в поисках других камней. Ей почему-то захотелось сложить маленькую пирамидку.
Вернувшись к колодцу, она спросила:
— Вы что-нибудь ощущаете?
— Голод. Кажется, мы вчера пропустили ужин. Я бы не отказался позавтракать. А вы?
— Теперь, когда вы вспомнили о еде, мне тоже есть захотелось.
— Доберемся до Лондона, найдем что-нибудь. Я знаю одно замечательное местечко… Хотя нет, в это время там еще закрыто.
— В шесть утра?
— Ну, там 1666 год. Возможно, придется подождать три-четыре сотни лет.
Касс нахмурилась.
— Я столько не вытерплю.
— Ладно. Перехватим что-нибудь на улице. А потом доберемся до Кларимонд-хауса. Попросим Вильерса, чтобы повар приготовил полный английский завтрак — яйца, бекон, колбаса, грибы, тосты — и все. — У колодца Кит повернулся и протянул руку. — Лучше держитесь за меня. Однажды маленькая ошибка стоила мне моей девушки; я не хочу потерять еще одну.
Касс приняла протянутую руку.
— Надо ли понимать это так, что теперь вы назначаете меня очередной вашей девушкой?
Улыбаясь, Кит двинулся по лей-линии.
— Именно!
ГЛАВА 28, в которой доверие подвергается жестоким испытаниям
Архелей Берли стоял возле Императорской кофейни и пытался разглядеть через запотевшие стекла, что происходит внутри. Но внутри все было тихо, лишь несколько посетителей задержались над чашками кофе. Служанки в бело-зеленой форме таскали на кухню подносы с чашками, тарелками и кофейниками. Поздним вечером дела в кофейне затихали.
Простая кофейня с вкусной выпечкой. Что может быть безобиднее? Но в том-то и гениальность решения, подумал граф. За безобидным внешним видом кроется настоящий рассадник лжи. Заговоры, уловки, видимость — чего только не усматривал там теперь лорд Берли.
Слоняясь по площади, Берли имел возможность осмотреться. Он будет скучать по Праге. Несмотря на языковые ограничения и скромные манеры местных жителей, он полюбил этот старый город. Но больше ему здесь делать нечего, пора двигаться дальше.
Удастся ли еще вернуться? Возможно, решил он, но маловероятно. Город и так дал ему много; его контакты с местными алхимиками оказались бесценными. Но слишком многое его раздражало здесь, ему не терпелось сконцентрироваться на поисках Карты на Коже. Однако перед отъездом из Праги у него оставалось еще одно дело.
На площади лаяла собака, люди расходились по домам. На башне часы отбили четверть часа. Берли вдохнул прохладный вечерний воздух с запахом древесного дыма. Да, он будет скучать по этому городу. Однако, как только он решит свою задачу, все изменится. Возможно, он вернется и прикупит дворец — например, сделает его одной из своих летних резиденций, а то и вовсе возродит старую империю. А что? Император Архелей I. Эта мысль заставила его улыбнуться.
Он все еще продолжал улыбаться, когда из кофейни вышли трое последних посетителей. Тут же в дверях появился Тав; он поднял руку и постучал по носу указательным пальцем.
Берли направился к дверям, Кон и Мэл, наблюдавшие за происходящим из другого угла площади, бежали к нему.
— Я понял, босс, — сказал Кон.
— Хорошо. Наблюдайте за дверью и за задним входом. Я не хочу, чтобы кто-то опять сбежал.
Берлимен кивнул и растворился в тени.
— Мэл, присматривай за входной дверью. И не пускай никого.
— А если кто-нибудь все-таки зайдет? — спросил Мэл.
— Просто скажи: «Kaffeehaus geschlossen», понял? {Кофейня закрыта (нем.)}
— Да, начальник.
У дверей Берли поманил Тава и тихо сказал:
— Пойдешь со мной — на случай, если нашего друга придется уговаривать.
Берли вошел в кофейню. Воздух здесь был теплым и тяжелым, наполненным ароматом свежевыпеченного хлеба и кофе. Лорд быстро осмотрелся. Как и предполагалось, зал был пуст… почти пуст. В дальнем углу двое мужчин еще сидели и беседовали за чашками кофе. Граф неодобрительно посмотрел на Тава.
— Извините, босс, я думал, они ушли. — Взглянув на двух бездельников — по виду бизнесменов средней руки, — он сказал: — Хотите, я их выпровожу?
— Поздно. Раньше надо было. Просто присмотри за ними. — Берли подошел к стойке, отделяющей главный зал от кухни. Он быстро обошел стойку и направился в рабочую зону. У печи стоял пекарь, он ворошил угли и складывал их на ночь. Берли молча кивнул Таву. Тот поменял позицию и тоже вошел в кухню.
— Entschuldigen Sie mich, — сказал он тихо. — Ein Wort, bitte. {Извините меня. Можно вас на пару слов, пожалуйста (нем.)}
Энгелберт повернулся, его приятное круглое лицо покраснело от жара духовки.
— Привет, — ответил он с улыбкой. — Wie kann ich Ihnen helfen? {Чем могу помочь? (нем.)}
— Sprechen Sie English?
— Nein, — ответил булочник. Он улыбнулся и пожал плечами. — Es tu mir leid. {Мне жаль. (нем.)}
Берли кивнул. Он не любил старонемецкий и пользовался им только в крайних случаях, вот как сейчас.
— Неважно, — сказал он, мысленно настраиваясь на чужой язык. — У меня только один вопрос.
— Пожалуйста, — сказал пекарь; он закрыл дверцу духовки и повернулся к
