ЦК о прикреплении всех ныне работающих в органах ЧК к местам их работы и разъяснить местным парткомам, что без согласия предгубЧК или ВЧК ни одного работника не отзывать. Смещение или отзыв предгубЧК производить только с согласия ВЧК или возбуждая вопрос перед ЦК об отзыве или переброске».
Ф.Э. Дзержинский не возражал против возвращения в ВЧК бывших сотрудников, зарекомендовавших себя положительно в работе на различных должностях. Например, 27 мая 1920 г. он ответил Зильберману: «Ввиду изъявленного Вами желания, мотивированного домашними обстоятельствами, возвратиться к постоянной работе в Москве и считая, что наиболее продуктивно Вы можете быть использованы как работник ЧК, с моей стороны не встречается препятствий к назначению Вас на ту или иную ответственную работу в Москве по соглашению с тт. Ксенофонтовым, Мессингом или Менжинским»[401].
27 декабря 1920 г. председатель ВЧК просил М.Я. Лациса вернуться с хозяйственной работы в ВЧК. «…Мы хотели предложить Вам быть нашим редактором и заняться исключительно отчетами, изданиями, статьями, политическими циркулярами и т.д. У нас самым большим недостатком (так в тексте. – Авт.) – это отсутствие отчетности, о нас никто ничего не знает. Надо издать официальный отчет за три года. Возьмитесь за это. Наметьте проект самого отчета и кого привлечь, кому дать какое задание. Черкните мне – Ваше отношение к моему предложению»[402].
9 августа 1921 г. он писал С.С. Лобову: «…Пора уже вернуться Вам для работы в ВЧК. Для этого имеются необходимые постановл(ения) Орг. бюро, да и по существу дела. Сейчас на ВЧК выпала большая работа. Мне не хочется привлекать для этой работы вопреки желанию. Но разве Вы недостаточно отдохнули от чекистской работы? Нам приходится работать без всякого даже перерыва. Откликнитесь. Вы могли бы взять на себя или обязанности нашего полномоч. представителя в одну из областей, или, что сейчас важнее, взять на себя в ВЧК организацию наблюдения за центральными и местными комитетами помощи голодающим. Без такого наблюдения эти комитеты превратятся в центры помощи в организации белогвардейских сил. Откликнитесь!»[403]
Важнейшим направлением руководства органами безопасности Ф.Э. Дзержинского была постоянная забота о расстановке кадров. Для их закрепления разработаны документы, регламентировавшие порядок перемещения и увольнения чекистов.
Всякое перемещение членов партии из одной губернии в другую решениями губкомов не допускалось. Правящая партия в условиях нехватки кадров выделяла основные участки. И, несмотря на нехватку кадров в самих чекистских органах, ЦК РКП(б) своими решениями направил коммунистов-чекистов на различные участки работы. 10 марта 1919 г. Дзержинский в письме в Информационный отдел ЦК РКП(б) сообщил о нецелесообразности перемещения сотрудников ВЧК на другую работу. В нем отмечалось, что в связи с бывшей кампанией против органов ВЧК на страницах печати, в провинции начался «массовый уход ответственных партийных товарищей с занимаемых ими постов». При этом местные партийные организации в ряде случаев способствуют или в этом проявляют инициативу. Так, были отозваны председатели Самарской и Нижегородской ЧК, председатель ЖЧК Александровской железной дороги и многие другие. В ряде городов парткомы отпускали руководящих работников ЧК в Белоруссию, Литву и Латвию (Тамбов, Псков и др.). Поэтому председатель ВЧК просил ЦК издать циркуляр с указанием всем провинциальным организациям РКП(б) о необходимости «оставления старых работников на занимаемых ими постах в ЧК, которые уже приобрели опыт и знания, необходимые для работы, указав одновременно, что ЧК являются столь же необходимыми органами, как и все прочие нашей Советской республики, и что ЧК требуют наиболее ответственных, наиболее преданных делу революции товарищей».
На основании обобщения опыта работы губкомов, с учетом предложений местных организаций в августе и ноябре 1921 г. ЦК РКП(б) и Бюро ЦК РКП(б) издали циркуляры о перемещении и отзыве коммунистов—сотрудников ВЧК. В них уточнены правила расстановки чекистов: уездные комитеты могли перемещать чекистов только с разрешения губернских или областных комитетов, которые имели право осуществлять расстановку всех чекистов, кроме председателей и членов коллегий губЧК (облЧК), вопрос о которых должен был решаться лишь по согласованию с ЦК РКП(б); ВЧК (или губЧК) обязаны сообщать губкомам (обкомам) о всех назначениях на постоянную или временную работу. В циркуляре особо подчеркивалось, что «всякие необоснованные отзывы и перемещения сотрудников ВЧК парткомы будут рассматривать как серьезное нарушение партийной дисциплины»[404].
По настоянию Дзержинского партийные и советские органы принимали решения об отзыве чекистов из других государственных структур. 17 марта 1921 г. Оргбюро ЦК РКП(б), обсудив просьбу Дзержинского вернуть в ВЧК из всех советских учреждений бывших и нескомпрометированных чекистов и издать циркуляр всем губкомам и губчека о необходимости регулярных докладов губчека и губкома, постановило: «По возможности удовлетворить просьбу о возвращении в ВЧК работников-чекистов. Практическое разрешение вопроса поручить Секретариату ЦК»[405].
В циркулярном письме ЦК РКП(б) указывалось, что в органы ВЧК возвращаются бывшие чекисты, которые «без особого ущерба для данной работы могут быть сняты с таковой в интересах наиболее успешной охраны советской власти от покушения на нее и борьбы с техническим предательством, подпольной контрреволюционной работой и т.д. Здоровое политическое и коммунистическое чутье должно подсказать правильное решение вопроса о распределении сил в каждом данном случае».
Многие документы Дзержинского свидетельствуют о самом внимательном отношении к тем сотрудникам, которые по каким-либо причинам хотели перейти из ведомства безопасности на другую работу. 31 августа 1921 г. он писал Я.Д. Березину: «Дорогой товарищ! Напрасно нервничаете. Уходить так из ВЧК Вам нет никакого смысла. В ВЧК Вы вложили столько работы и себя, что нельзя так легко расставаться, и из-за чего? Я согласился на Ваш уход из Управления делами только из-за НКПС. Не нервничайте, работа Ваша важнее и ценнее, чем потуги чьи-то Вас опорочить. Доведем это до конца. А Вы сейчас пользуйтесь отдыхом и восстанавливайте силы. Я знаю о мелочных уколах по отношению к Вам. Обращайтесь со всем ко мне. Лучше записками о всех Ваших нуждах…»[406]
21 июня 1922 г. Ф.Э. Дзержинский старался успокоить одного из активных участников процесса над правыми эсерами Я.С. Агранова, который «глубоко принял к сердцу» постановление Верховного трибунала, выразившее ему формальнее порицание за методы допросов арестованных. «Это для всех ясно, как для партии, так и для самих эсеров. В самом деле, что дурного в том, что заставили дать правдивые показания не путем насилия или угрозы ареста, а путем успокоения интеллигентско-эсеровской «морали»? И это все отлично понимают. Право, это пустяки – и для Вас они обидны только потому, что это дело слишком Вас издергало»[407].
Председатель ГПУ выступил против отзыва коммунистов без согласования этого вопроса с ним. 21
