за подбородок и с почтением надела кулон ей на шею.
– Мы не отнимем дар. – Зуен чуть склонила голову, как будто извиняясь. В этом жесте было не только сожаление, но даже раскаяние. Лика бы поверила в него, если бы после Зуен не махнула рукой и не крикнула: – Она готова!
Лику вывели из шатра. Шор подскочил к прутьям. Куда её хотели отвести? В клетку или в другую часть лагеря, за скалой, откуда ни один узник не возвращался?
– В клетку, – шептал Шор, молясь не то Двуликой, не то мирозданию, – отведите её в клетку, ну пожалуйста, дай ещё время, в клетку, ну же, не забирайте её, не забирайте сейчас…
Айнэ подошли к повороту за скалу.
Остановились, принявшись о чём-то спорить. Шор искал взгляд Лики, но девочка отстранённо опустила лицо и словно провалилась в пустоту.
Айнэ развернулись и пошли в сторону шахты. Шор сжал кулаки.
«Проклятье! Что они там забыли?»
Раньше все пиры племя устраивало вдалеке от шахты, чтобы пыль и песок не скрипели на зубах.
«Они что-то нашли. Тот перламутровый камень почему-то важен для них. Хотят отметить рядом с трофеем?»
Если так, то Лику уже не спасти.
Шор опустился на колени. Он сидел неподвижно в страшном ожидании её крика, но его всё не было. Время тянулось, тени скал росли и блекли, а воздух становился всё холоднее. Когда ночь опустилась на лагерь, по серому камню заплясали силуэты людей, обрамлённые светом костра. Айнэ веселились, как и всегда, их смех казался Шору визгами демонов из красной пропасти Аш.
Утром раздался знакомый хлопок от взрыва, который вывел Шора из оцепенения. Со стороны шахты показалась Зуен в сопровождении, кажется, половины племени. Ругань эхом отражалась от скал, и Шор почти не разбирал слов среди этого гомона. Айнэ спорили, перекрикивая друг друга, кто-то даже достал нож, но стоило Зуен щёлкнуть кнутом, как споры тут же затихли.
Женщина с красным лицом на ходу смотала кнут и пошла прямиком к клетке, где сидел Шор. Подойдя вплотную, айнэ остановилась, присела и заговорила на своём языке:
– Шор. Ты сделаешь кое-что для меня.
Шор презрительно скривился и отвернулся.
– Она может умереть быстро, – вкрадчиво сказала Зуен, – или медленно. Очень медленно. Тебе решать.
Шор болезненно сжал губы и кивнул.
Зуен довольно усмехнулась и велела увести Шора к шахте. Другие рабочие остались в клетках.
«Выходит, в шахте никто больше не работает?»
У шахты горел костёр. На вертеле коптилась человеческая грудная клетка. У Шора желудок подкатил к горлу, но в следующее мгновение он увидел Лику.
Девочка спала в углу маленькой клетки. Словно почувствовав что-то, Лика открыла глаза и подползла поближе, вытянула сквозь прутья руку, но тут же убрала, испугавшись.
От Зуен этот жест не укрылся. Женщина ехидно искривила губы и повела Шора к входу в шахту. Около него стояли другие айнэ: они бросали в тоннель камни и после каждого броска отпрыгивали в сторону. Увидев Зуен, дикари прекратили своё занятие и отошли подальше.
– Что я должен сделать? – спросил Шор. Он то и дело оглядывался на Лику, которая цеплялась за решётку и словно ждала знака или указания, но у Шора пока не было идей.
– В шахте не разорвались два снаряда. Мои ребята не хотят спускаться за ними. Я дам тебе новый фитиль, ты спустишься и заменишь его.
Шор недоверчиво глянул в тоннель. Зуен в самом деле предлагала ему взять смертоносное оружие, которое взрывалось даже от удара?
Но она продолжила:
– Сделаешь глупость, и разноглазая пожалеет, что не умерла в эль-Туне от жажды.
Зуен вложила в его руку моток колючей верёвки и подтолкнула Шора к шахте.
Перламутровый камень светился в темноте. Подойдя ближе, Шор разглядел, что айнэ зря времени не теряли: они обточили находку со всех сторон, и стало видно, что сверху камень сужался и походил на клык. На полу в луже валялись неразорвавшиеся заряды. Их было три, а не два, как сказала Зуен. На месте сработавшей взрывчатки зияла неровная дыра. Шор присел на корточки и заглянул внутрь. Он исхудал и поэтому смог бы пролезть в неё, хотя ещё пять лет назад, скорее всего, застрял бы. Шор ожидал увидеть нишу, но, даже вытянув руку, он не мог дотянуться до противоположной стены. Ход, словно проеденный кротом, вёл вниз. Края были немного рифлёными, как сморщенная кожа.
На макушку Шора капнуло. Он задрал голову и увидел, что с кончика «клыка» сочилась голубоватая жидкость. Она была намного ярче и гуще, чем вода в колодце эль-Туна. Но от одного её вида Шора захлестнула жажда. Желание повалиться на землю и лакать воду прямо с пола вместе с пылью и обломками камней было настолько сильным, что закружилась голова. Шор отошёл на два шага, и его вырвало.
«Нет, нельзя. Нельзя!»
Шор зачерпнул воду и вылил в дыру. Ход на миг осветился. Длинная мокрая полоса уходила всё глубже и заворачивала где-то шагах в двадцати.
«Богиня, да что же это такое? Труба? Жёлоб? Или…»
Шор отступил и принялся осматривать перламутр – белый, твёрдый, острый, с полой трубочкой. Как у ядовитых змей.
«Это же зуб! Какого размера должно быть тогда чудовище?» – Шор представил огромную клыкастую пасть, спрятанную под толщей песка, которая впитывала в себя воду. Год за годом, век за веком.
– Так вот что погубило Южную империю, – прошептал Шор.
Айнэ нашли великий тёмный дар!
Шор посмотрел на провал и на лишний брусок взрывчатки. План созрел в голове сам собой. Оставалось быстро воткнуть фитиль в два заряда, а третий Шор схватил и вытер о штаны как мог.
«Куда его спрятать? Как подорвать в нужный момент? Вынести незаметно не получится, попасть в темноте по заряду камнем – тоже… Камнем».
Он побежал к большому серому валуну, отмеченному крестом. Пошарив рукой, Шор нащупал выбоину и попытался положить брусок.
«Проклятье, как же заставить его упасть в нужный момент? Я не могу быть в двух местах одновременно!»
Сверху донеслись разгневанные крики айнэ: Шору велели поторапливаться.
«Да погодите вы! Как же, как же мне это сделать? Я же не могу просто…»
Шор задержал дыхание, поражённый внезапной догадкой, и призвал шкатулку. Кажется, Лика была права. Им могло помочь только чудо.
Шор выбежал из шахты, как будто за ним гнались. Айнэ сначала шарахнулись от парня, но увидев, что у него в руках ничего нет, обступили. Шор что-то говорил, его голос дрожал. Парня колотило то ли от страха, то ли от усталости.
