вопросов: «А почему…».
Какая уж тут скука.
К тому времени, как Симакадзе подошла к борту Конго, ливень поутих, превратившись в нудно моросящий дождик, но всё равно по палубе пришлось нестись бегом, тихо чертыхаясь сквозь зубы на собственную забывчивость — мог бы и зонтик попросить.
— Здравствуй, Конго. Ну и погодка… — пробормотал я, вваливаясь в рубку к блондинке.
Стащив джинсовку, помял в кулаке набравшую влаги ткань, поморщился…
— Слушай, можно тебя попросить сушилку?
Но сидевшая у окна на своей любимой банкетке туманница, кажется, вообще не заметила моего появления, продолжая молча наблюдать за барабанящими по стеклу каплями воды.
— Конго…
— Не люблю дождь, — неожиданно произнесла она бесцветным голосом, обхватывая себя за плечи и ёжась, словно от озноба.
***
Поёжившись, Конго прикрыла глаза. Проклятый дождь шел уже второй день, не переставая, — казалось, грязно-серые тучи просто зацепились за её мачты и так и будут теперь всю жизнь тащиться следом.
— Конго, что с тобой? — встревожился человек, подходя ближе и пытаясь заглянуть ей в лицо.
— Ничего.
Не объяснять же, что ей просто плохо. Глупо, по-человечески, без каких-либо объективных причин. Плохо, и всё.
Непонимающе нахмурившись, человек пару минут постоял, затем торопливо спустился к себе в каюту и, вернувшись с пледом в руках, молча закутал её в мягкое шерстяное полотнище.
— Зачем это? — вяло удивилась она.
— Платье лучше сними, быстрее согреешься, — вместо ответа посоветовал он. — Сейчас чай будет.
И снова убежал вниз.
Машинально подобрав под себя ноги, Конго покрутилась под пледом, пытаясь устроиться поудобнее, но платье и вправду мешало. Так что после короткой возни она убрала с тела всю верхнюю одежду, оставшись в одном белье, отчего, как ни странно, стало действительно теплее.
Тем временем, успевший сбегать в кают-компанию человек снова появился в рубке, едва ли не силой всучив ей в руки чашку с горячим чаем. Причем, именно ту, что ей больше всего нравилась — широкую, больше похожую на пиалу, о которую так приятно было греть ладони. После чего молча устроился рядом, так же уставившись за окно.
Самое удивительное, что вопреки обыкновению его присутствие не раздражало, скорее наоборот, успокаивало. Даже шелестящий по палубе дождь из источника тоски и уныния превратился в просто звуковой фон. Разве что немного смущало, что под пледом на ней почти ничего нет, но сидеть, закутавшись в теплую шерсть, было так уютно, что менять его на одежду категорически не хотелось.
Наверное, стоило бы проанализировать изменения собственного состояния, сопоставить отклики сенсорной сети, провести полную диагностику, но… было просто страшно. А вдруг подобные исследования разрушат ощущение покоя, и непонятная тоска снова вернётся? Нет уж, лучше так и сидеть, баюкая в ладонях горячую чашку, вдыхая поднимающийся над ней ароматный пар и прихлебывая крохотными глотками сладкий, чуть вяжущий напиток.
Окончательно согревшись и поставив опустевшую чашку на столик, Конго обняла под пледом колени, притянув их к груди.
— Ещё налить? — негромко спросил человек.
— Нет.
— Согрелась?
— Да.
Она мысленно приготовилась к тому, что человек сейчас начнёт выспрашивать причины её необычного поведения, въедливо докапываться до каждой мелочи, задавать сотни глупых вопросов… но тот лишь молча кивнул.
***
Закутавшаяся в плед так, что наружу торчали лишь пушистые хвостики волос, Конго сонно моргнула и я, воспользовавшись временной утратой бдительности, подхватил её на руки, прямо «кульком» перенеся на угловой диванчик.
Попытку что-то возмущённо взмявкнуть пресёк вздохом:
— Спи уже, завтра всё выскажешь.
Подоткнув ей плед, погасил основной свет, оставив лишь одну неяркую лампу над штурманским столом в качестве ночника, и вышел из рубки.
Какой смысл расспрашивать, что случилось, если и так всё понятно. Оказывается, даже самым тёмным Властелиншам бывает тоскливо и одиноко.
Эпизод 34. Преступление и наказание
Утро, яркий, словно умытый дождём океан… Выйдя на балкон каюты, я со вкусом зевнул и, раскинув руки, потянулся. Лепота-то какая!
Внезапно, палуба под ногами плавно ушла вниз, так что пришлось ухватиться за леер, чтобы не упасть.
Ага, моя блондинка тоже проснулась.
Погрузившись по самую надстройку, Конго с минуту поизображала из себя подлодку, наконец, вынырнула, и я невольно фыркнул, вспоминая дела дней минувших. Лежу, значит, спокойно сплю, внезапно кровать подо мной проваливается, словно скоростной лифт… толком не проснувшись, я на каком-то автопилоте вылетаю из каюты на балкон и в тихой панике таращусь на едва ли не в полуметре от ног плещущиеся волны… Но нет, оказалось, это мы не тонем, оказалось, это мы купаемся. Утро, умывание, все дела. Моцион, короче.
Словно вторя моим мыслям, Конго лениво качнула вверх-вниз стволами главного калибра, затем, покрутила башнями вправо-влево… Решив не отставать, я упал на руки, принимая упор лёжа, и сделал три десятка отжиманий. Ну а чего? Есть зарядка для хвоста, есть для хобота зарядка…
Покончив с упражнениями (без фанатизма, чисто чтобы кровь разогнать), я сполоснулся под душем и спустился в кают-компанию, едва не столкнувшись на входе с Конго.
— С добрым утром, чай будешь?
Туманница в ответ лишь хмуро кивнула, словно демонстрируя, что утро добрым не бывает, после чего с самым независимым видом устроилась за столом.
***
Стол, стул, чашка с чаем… Конго поймала себя на том, что уже привыкла к подобному началу дня. Привыкла спускаться в кают-компанию и, устроившись за столом, наблюдать, как человек неторопливо разливает по чашкам горячий напиток.
— Выспалась? — спросил человек, усаживаясь напротив.
— Да, — буркнула она, уткнувшись в чашку. Мог бы и не напоминать, ей и без того было откровенно стыдно за вчерашнее проявление слабости.
В кают-компании повисла тишина, нарушаемая лишь негромким позвякиванием ложек.
Допив чай, человек покрутил чашку, словно собираясь с мыслями, наконец, вздохнув, поднял взгляд.
— Конго… я поговорить с тобой хотел. Вчера не получилось…
Ну вот, началось.
Поджав губы, она молча отвернулась.
— Я не про… дождь, — видимо догадавшись, покачал он головой. — Хандра на любого накатить может.
— Тогда о чём? — не глядя на него бросила она.
— Такао.
Резко обернувшись, Конго сузила глаза.
— Что «Такао»?
— Ты решила от неё избавиться?
— Не я, она сама выбрала.
Человек скривился, досадливо взмахнув рукой:
— Да ни черта она не выбирала! Просто изо всех сил стремилась доказать, что она не хуже.
— Кому доказать?
— Всем. Тебе, себе, другим туманницам.
— Мне?!
— Тебе. Конго, по идее ведь именно Такао должна была занять место лидера флагманской эскадры, как старшая из сестёр, но ты выбрала Майю.
— Я… да ты… как… — Конго на мгновение запнулась не находя слов. — Ты обвиняешь меня?!
— Стоп-стоп, не кричи, пожалуйста, — человек торопливо вскинул руки. — Никого
