довоенных картин, за подобный поступок фашисты вряд ли бы сделали так же, как враги трудового народа. Скорее всего, парня избили до полусмерти и бросили на растерзание собакам.
Так что, уж лучше не злить палачей, а умереть очень быстро и почти безболезненно. Во всяком случае, так все говорят про расстрел. Но для начала нужно устроить могилу себе. По крайней мере, потом его труп сбросят туда и тут же зароют, а не оставят гнить бренное тело в польском лесу.
Каждый из пленных отмерил себе скромный участок в три аршина в длину и один в ширину. Затем, все очень дружно стали копать. Земля в этом месте сама по себе оказалась весьма неподатливой и очень сухой. За долгие годы работы кордона, а потом и концлагеря, по ней прошли тысячи ног и утоптали её почти до предела. Теперь её прочность не уступала бетону.
Ни лома, ни кирки заключённым не дали. Им пришлось обходиться обычными штыковыми лопатами. Обе руки у Григория ещё не оправились от борьбы со сторожевыми собаками и нестерпимо болели. Предплечье левой конечности мучило парня особенно сильно.
Мышцы ног и груди, избитые и утомлённые бегом на «тренировках», тянули и ныли. Да и жрать парню очень хотелось. Стараясь не пялиться на заставленный яствами стол, он повернулся к стене. Все друзья по несчастью сделали так же, как он.
За спиной заключённых продолжал громко шуметь гомон пьяной немецкой компании. Не обращая на это внимания, Григорий быстро втянулся в работу. Сами собой включились все навыки, что он приобрёл за долгие годы жизни в деревне. Да и во время войны он уже выкопал километры окопов.
Плотный слой утрамбованной почвы быстро закончился, и дело пошло чуточку легче. Скоро Григорий углубился до шеи, и тут же решил, что полтора с лишним метра для него уже хватит. Он прекратил рыть твёрдую землю и выбросил лопату наверх. С ощутимым трудом парень вылез из ямы и встал перед ней.
— О! — восхитился охмелевший молодой комендант. — Уже закончил работу? Молодец! Тогда помоги товарищу справа! Что-то он долго там возиться! — Все немцы с поляками громко заржали над шуткой начальника.
Григорий приблизился к участку соседа, встал на краю и глянул в узкую яму. На дне парень увидел внушительный камень, превышавший своими размерами большую бадью.
Алексей окопал ту преграду с разных сторон, но вытащить тяжесть наверх, один он не мог. Валун ему сильно мешал и не давал рыть в глубину. Григорий спрыгнул в могилу. Они взялись вдвоем за обломок гранита и еле подняли его на поверхность земли.
Кто-то из немцев радостно крикнул:
— Ну, вот, теперь у них, даже имеется большое надгробье, — немудрёный экспромт развеселил всю компанию.
Постоянно сменяя друг друга, Алексей и Григорий закончили рыть вместе с прочими пленными. Сначала парень выбрался сам, затем подал руку измученному работой товарищу.
Он помог щуплому узнику подняться наверх и отправился на своё «законное место». Боец подошёл к куче рыхлой земли и сильно воткнул в неё ненужный уже инструмент. Пусть теперь поляки работают, когда начнут их закапывать.
Григорий встал в ногах свежей могилы и повернулся лицом к веселящимся немцам. Пять красноармейцев поступили так же, как парень.
— Очень хорошо, — сказал комендант и, широко ухмыльнувшись, приказал своим подчинённым: — Отто, Ганс, принесите сюда свою молотилку!
Два немца вскочили с стульев и, немного качаясь, поспешили исполнить команду начальника.
Через минуту они притащили ручной пулемёт «MG-34» с откидными тонкими сошками. Фрицы установили его в середине стола и направили воронёное дуло в сторону пленных. Несмотря на большое подпитие, один из фашистов чётким движением открыл жестяную коробку с патронами. Он вставил ленту в затвор и передёрнул рычаг затворной рамы оружия.
— Встаньте всё так, чтоб после выстрелов вы рухнули в яму, и нам не пришлось пачкать руки о вас, — развязно ухмыльнулся эсесовец.
Григорий повернулся кругом и посмотрел в отрытую недавно могилу. Он прикинул траекторию падения своего мёртвого тела и решил, что оно не промажет. Точно войдёт в узкую яму, словно патрон в стальную обойму.
Неожиданно парень подумал о том, что нужно бы повернуться грудью к фашистам. Русским солдатам необходимо достойно встречать свою смерть — смело глядя ей прямо в лицо.
Однако встать, как подобает свободному, гордому воину, он, как ни старался, но всё же не смог. Не хватило сил у бойца, посмотреть в чёрный зрачок пулемёта и спокойно дождаться, пока из него вылетит быстрая пуля. Придя в отчаяние от своей бесхребетности, он скосил глаза вправо и влево. Все друзья по несчастью стояли так же, как он, заворожено глядя в могилу!
«Значит, не один я такой, жуткий трус!» — с огорченьем подумал Григорий.
— Огонь! — послышался приказ коменданта.
Автоматическое оружие фрицев загрохотало за спиной заключённых. Длинная очередь ударила слева направо. Множество пуль впивалось в стену сарая прямо над головами бойцов.
Острая кирпичная крошка мелкой шрапнелью брызнула в разные стороны. Колени у Григория предательски дрогнули. Он инстинктивно пригнулся, втянул голову в плечи и прижал ладони к лицу.
Сзади раздался гомерический хохот. Парень вдруг удивился, что до сих пор ещё жив. Не веря себе, он медленно поднял дрожащие от ужаса веки и глянул по сторонам сквозь неплотно сжатые пальцы. Все арестанты стояли так же, как он. Все чуть пригнулись и закрыли руками бритые головы. Однако, все были живы, и никто не упал на колени!
Отсмеявшись, комендант приказал:
— Подойдите сюда! — пленные медленно развернулись и на негнущихся от волненья ногах направились к большому столу.
— Наше учреждение существует два с лишним года! За это долгое время мы «тренировали» огромное множество служебных собак для спецчастей вермахта и концлагерей, разбросанных по просторам Европы. Часть из них, даже отправили в Африку. — задумчиво сообщил офицер.
Эсесовец чуть помолчал и продолжил: — В этом лесу, — он повёл правой рукой, указывая на сосновую чащу, что стояла вокруг: — побывало несколько тысяч военнопленных из разных стран мира. И никогда! И никто! Не доживал до окончания полного курса занятий!
Он на секунду запнулся, шумно сглотнул и возмущённо продолжил:
— А тут сразу шесть недочеловеков, шестеро русских. И что мне прикажете теперь с вами делать? В инструкции об учебно-тренировочном лагере ничего не сказано по данному поводу.
Никто предположить даже не мог, что такое возможно. Оставить вас на следующий курс я не могу. Наш лагерь переводится ближе к Восточному фронту, и тащить вас с собой не имеется смысла. Там будет полно других заключённых
Расстрелять вас, как
