людей? Люди и Трихехо против Анасис? Трихехо против людей и Анасис?
Табео не дал понять, кого Трихехо ненавидят сильнее. Лично он ненавидел всех. Да, он нашёл труп Чайника и принёс его Теодосии, вот только её милость так и не получил. Истерзанный, обожжённый, он скитался возле Аматора, теша надежду когда-нибудь, хотя бы раз, хоть издали, увидеть единственное существо, которые не хотело его уничтожить, по крайней мере при расставании. И вот его надежды осуществились.
Кристина слишком хорошо помнила, как её брата изнасиловали. И ещё лучше помнила, как нашла их в "штабе" слившихся в душно-пьяном переплетении. И теперь, когда Табео сообщил им всё, что смог, вытянув руки в искреннем порыве говорить правду, Кристина намеревалась ввести ему яд, чтобы потом забальзамировать.
Однако ночью, когда она шла к прудику с латунным шприцом в руке, ей на плечо легла рука Жюльена.
— Остановись.
Кристина обернулась, сердито нахмурившись.
— Будь добр, уступи сестричке. Я убиваю аккуратнее, мне хочется сохранить его целиком.
В темноте казалось, что Жюльен сейчас не бодр, а просто ходит во сне, не открывая глаз.
— Ты не его убьёшь.
Кристина подняла брови.
— Почему? Он сейчас сильно ослаблен.
Рука Жюльена крепче вцепилась в плечо сестры.
— Я не разрешаю.
Услышав такое, Кристина прыснула.
— Oh la la, mon Dieu, не смеши меня!
Жюльен сжал до хруста, но Кристина даже веком не дёрнула. Брат никогда не угрожал ей серьёзно. Да и смысл: Кристина делала всё в том числе для его блага.
— Он нужен мне живым.
— За каким хуем?! — наконец рассердилась сестра, пытаясь сбросить его руку. — Ты хочешь оставить его в живых?! А если… блядь, он нам никак не нужен живым! Он опасен! Вдруг он запоёт?
Жюльен странно сощурился.
— Оставь его в живых, если не хочешь, чтобы я сношался с трупом.
Подобие шприца выпало из рук Кристины.
— Ты… что?..
Жюльен развернул ослабевшую от такого заявления сестру.
— У него в жизни больше ничего нет. Он предал всех, но, может быть, спас нас. Я убил ради него, Крис. Слишком много насилия, слишком мало любви. Ты же не убила северянина и своего Ламарка?
Кристина слегка покраснела.
— Это здоровые мужчины, а я женщина. А вот это — больное чудовище, которое причинило тебе боль, и ты собираешься его… Боже… Жюль, ты просто поддался на его внушение, это не любовь. Ну убей ты, если хочешь, но не надо делать глупости!
Жюльен подвинулся вперёд, едва не касаясь кончиком носа лба сестры, его горячее дыхание обжигало, не давало сделать нормальный вдох. У той внутри холодно защекотало. Конечно, у неё было много всяких извращённых мыслей, но Жюльен сейчас от чего-то серьёзно напрягал её своими. Особенно теоретически возможными насчёт неё: в конце концов она умела возбуждать многих мужчин…
— Чтобы понять, надо изучить со всех сторон, помнишь? — прошептал он. — Ты не убийца, Кристина, ты исследовательница. Дай ему шанс.
Кристина отстранилась от брата, не зная, что теперь делать. Краем глаза она заметила отца, вышедшего на балкон вдохнуть ночной прохлады да покурить трубку и теперь с любопытством за ними наблюдающего со своей недосягаемой вершины.
— Блядь! — выдохнула она и пнула шприц в прудик. Послышался всплеск, проснувшийся Табео выпрыгнул из воды как дельфин, которого русалка схватила за край дыхала.
— Слушай ты, жигало безродный! — Кристина быстро подскочила к нему и схватила за ворот туники. — Причинишь моему брату хоть малейшую боль, я тебе мозги крючками через нос вытащу и запихаю тебе в твой член через надрезы, а потом вырву его и суну тебе в рот, усёк?! Слово архесы!
Табео дважды повторять не пришлось.
Он переехал в дом в большой таз, и Кристина часто слышала, сидя у себя, как Жюльен по соседству за стенкой сладостно стонал, сопровождаемый остервенелым свистящим сопением. Думала, как она до этого докатилась, и мечтала увидеть Йорека или Ламарка, или обоих вместе, а ещё лучше — прогуляться с ними по Парижу, по улицам, где жила знать, чтобы с презрением смотреть на этих кукол, не знающих, как дорого стоят жизнь и страсть.
1. Перечисленные слова являются именами древнегреческих, древнеримских и местами шумерских богов и богинь. В честь богов в Антлантической цивилизации называют русалок из первого яруса.
2. Бесник намекает на приют для умалишённых и тогдашние способы "излечения" от психических болезней.
3. Предплюсна — отдел скелета стопы, представляет собой совокупность небольших костей, заключённых между костями голени (больше- и малоберцовой) и костями плюсны, от которой потом идут фаланги пальцев.
4. Собственно, поговорка "Не скажешь подлинную, так скажешь подноготную" к этим двум пыткам и отсылает.
5. Хастат — рядовой-новобранец в римской армии. Неопытных хастатов всегда ставили в первую линию обороны. Не имея никакого опыта, многие солдаты гибли или становились калеками в первом бою. Декан — низший офицерский чин. Декан командовал отрядом максимум из 10 бойцов.
6. Группа островов на севере от Гаити.
Глава 13. Битва двух стихий. Часть 1: Кто ты, враг?
Конечно, у Эспаньолы находилась не Великая армада — та решала проблемы у берегов то ли Галлии, то ли всё ещё Авзонии, то ли уже спешила сюда, но была только на полпути или же в самом начале — "Солянку" это не сильно интересовало на данный момент. Но то ли русалки предпочли нападать только на порты, то ли иберийцы нашли способ с ними бороться, вот только встретил Браство "неудачников" не жалкий оборванный и обсыпанный иглами флотишка из четырёх корабликов, а вполне себе небольшая боеспособная эскадра, которая вполне могла бы разбить хуже подготовленную и не имевшую флагмана и адмирала компанию судов. Если бы большая часть людей не решила, что быть расчленённым русалкой — такая себе судьба.
Пиратские корабли были быстрее, а военные лучше оснащены, и за счёт своей разнородности "Сборная солянка" провела успешную атаку. А потом её чуть не превратили в груду щепок, потому что военные корабли решили выйти из боя, решив, что сделали достаточно, а пираты решили не позволить им это сделать.
Всё решил "Непрощающий": пока иберийцы отвлеклись на неудачников настоящих, фрегат вошёл в гущу кораблей и просто дал залп со всех бортов, не сильно заботясь, заденет ли это остальных. А потом, когда образовалась свалка из двух "иберийцев", "Непрощающего" и задетого галлийского корабля и палить больше бы не получилось, абордажные команды стали решать всё врукопашную.
Оставшиеся иберийские корабли решили уступить и уплыли. На их счастье, никто их преследовать не стал, потому что предстояли разборки.
Бесник и Гектор работали так слаженно,
