жить. Впрочем, если получится, возможно, тоже.
Согнув ноги, Флин пружиной прыгнул на мощеную камнем дорожку, подставив под удар грудь. Внутри хрустнуло, резкая боль вырвала из горла стон, а сознание дернулось, уплывая, но он из последних сил уцепился за самый край. А до слуха донесся такой желанный звук.
Звон разбитого стекла.
Холодная кровь разлилась под плащом, но не успела впитаться в ткань — Флин сжег ее всю. И, выбросив руку назад, высвободил мощь палящим веером.
Яростный рык полетел по темной дороге, всполошил ночных птиц. И больше Флин уже ничего не слышал — разум уплывал в пустоту.
***
Ему снились кошмары. Жуткая рожа вылезала из мрака, подкрадывалась к нему осторожно, дергая длинным морщинистым носом, принюхиваясь. Флину хотелось вскочить, дать отпор или хотя бы закричать, но все тело словно сковали цепями. Мышцы не слушались, челюсть окаменела — он мог двигать лишь глазами, но и этому был не рад. Мерзкая тварь подбиралась все ближе, ходила кругами, ухмыляясь широкой пастью — с губ ее капала вязкая слюна. Схватив его левую руку крючковатыми пальцами, она с довольным урчанием вонзила острые как копья зубы в живую плоть.
Клыки заскребли по кости, перегрызая сухожилия. Невыносимая боль пронзила все тело.
Собрав всю волю в кулак, Флин расцепил замерзшие губы, закричал во все горло.
И открыл глаза. Он лежал на узкой койке, прикрытый простынкой до подбородка. Никакой твари рядом не было, но рука все равно противно ныла — правда, уже терпимо.
Бешеный сердечный ритм отдавался в ушах, дыхание вырывалось из пересохшей глотки, как у загнанного зверя.
«Жив. Пока жив, Шриал побери тебя, Сэм! Но где я?»
Флин с трудом приподнялся на локте, огляделся.
Комната, в которой он оказался, явно находилась не в трактире. Мелкая, тесная, с висящими на стенах шкурами зверей и пучками засушенных трав, от которых исходил приятный свежий аромат. Обшарпанная тумба виднелась в ногах кровати, массивный шкаф у противоположной стены и одинокий корявенький стул — вот и вся обстановка, если не считать кровать. Из окошка за спиной лился чистый утренний свет.
«Так, я не у Себастьяна, и не у Сайласа — тут домишка попроще. И... Дэвы раздери мою душу — как хреново-то!»
Он устало рухнул обратно на подушку, зажмурившись от дурноты. Ломило все: раны на руках горели, особенно на левой, бок саднило, правое плечо жгло как будто к нему раскаленное клеймо приложили. А еще эта слабость... Вот она, расплата за магию. Повезет, если он сумеет встать до вечера — раньше и думать бесполезно.
Грудь тоже резало — Флин отдернул простынку и увидел бинты с неровным красным пятном на левой половине. Ну да, еще бы — так на камни сдуру сигануть, еще и осколки наверняка шкуру попортили. Но если б не тот отчаянный финт — вряд ли бы он сейчас валялся на кровати и раздумывал, морщась от боли в ранах. Интересно, что с Сэмом? Ему точно здорово досталось, палящий веер — штука серьезная, ее Флин без бутылки никогда и делать-то не пробовал. Силы жрала неимоверно, как не в себя. Но и эффект впечатляющий — спалит и медведя-переростка. Но...
Так. С Сэмом позже. Все-таки — где он и кто его подобрал?
Мучиться с догадками не пришлось — за дверью послышался шорох и звон посуды, а потом в комнату шагнула знакомая фигурка.
Ну конечно. Если не Сайлас, то кто же еще?
— Очухался? — спросила Лора, поставив на тумбу тяжелый поднос. — Я думала, что раньше полудня не проснешься.
Флин не ответил — во рту рассыпалась жаркая пустыня, язык почти высох. Он глазами показал на поднос, на котором заметил кружку, глиняный кувшинчик и какие-то баночки — знахарка поняла его без слов.
— Ой, погоди.
Лора налила воды в кружку, сунула ему под нос — Флин жадно впился губами в прохладную жидкость. Вода отдавала пряным и немного терпким — без травок тут не обошлось. Ну и пусть, не отравит же она его теперь. Собиралась бы убить, так для на это у нее была вся ночь.
— Спасибо, — прохрипел Флин, прочистив горло.
— Не за что. Сесть можешь?
Флин пожал плечами. Попробовал приподняться — боль резанула левую руку, но он, сцепив зубы, все ж-таки уселся, подоткнул под поясницу подушку.
— Вот и молодец, — похвалила Лора. — А теперь сиди спокойно и не дергайся.
Знахарка пододвинула стул к кровати, подцепила бинт на его груди, медленно потащила, разматывая. Кровь запеклась сухой коркой, ткань прилипла к коже и отрывалась с трудом. Флин поморщился — больно, зараза!
— Терпи. Иначе хуже будет.
Лора наклонилась поближе, завела ему руки за спину, продолжая разматывать бинт. От ее волос пахло лавандой и мятой. Флин сглотнул. А когда знахарка закончила с бинтом и отодвинулась, он ощутил что-то вроде жалости.
Этого еще не хватало!
Флин помотал головой, сбрасывая морок.
— Я у тебя? — спросил он, чтобы хоть как-то отвлечься.
— Ну а где же еще. У Сайласа я пока не работаю — упаси боже.
— И как я... Кто меня притащил?
Лора взяла с подноса пузатую склянку и тряпочку, хорошо смочила ткань. Флин увидел на подносе ножичек, пинцет и длинную иглу, про себя понадеявшись, что до них дело не дойдет.
— Будет жечь, терпи.
Тряпочка вжалась в рану на груди, Флин зашипел, скомкал простынку в кулаке.
— Вот так, — сказала Лора, довольно кивнув. — Кто тебя еще мог принести? У тебя тут один товарищ.
— Мердок?
— А то ж.
Девушка бросила тряпку на поднос, взяла новую, налила на нее зелье из другой баночки, принялась аккуратно протирать рану, забавно высунув язычок.
На этот раз снадобье не жгло — приятный холодок успокаивал порезы.
— Как он меня нашел? Он говорил?
— Дай закончить!
Флина съедали любопытство и тревога, но со знахаркой он решил не спорить — очень уж серьезной и собранной она выглядела. Лора промыла рану на груди, потом на боку, затем занялась правой рукой, оставив левую напоследок. Когда она стянула бинт и с нее, вместо раны показался широкий ровный шов. Девушка придирчиво его осмотрела и, судя по улыбке, ее все устроило.
— Ну-ка пошевели пальцами, — скомандовала она.
Флин подчинился — пальцы двигались неохотно, точно заледенелые, и он плохо их чувствовал, но все же они шевелились.
— Прекрасно. Как я замучалась все там сращивать, ты
