просто пережить и постараться не сломаться. И если получится — наступит белая полоса. У Лили, — Соня хитро улыбнулась мне, — она, кажется, уже наступила.
Я не хотела хвастаться, и просто кивнула, немного смутившись. Но Соня не была бы Соней без своего мягкого позитива.
— В ожидании своей белой полосы я хочу услышать про твою. Расскажи хоть про своего мужчину.
— Макс — он такой… — я мечтательно улыбнулась, и принялась делиться с Соней и Дашей теми подробностями, которые мне не жаль.
Расписывала Макса так, что, кажется, еще сильнее в него влюбилась. Но о личном и интимном умолчала, вспомнив как обожглась с Настей. Некоторые нюансы наших отношений останутся только между мной и Максимом. От греха подальше.
Но Соне и Даше хватило и того, что я им поведала. Девочки такие девочки — мы в любом возрасте любим романтику и мужские поступки.
Домой я вернулась через полтора часа. Спешила как могла, и сразу бросилась в объятия Максима, поняв еще одну важную вещь:
— Я соскучилась, — сказала и звонко поцеловала его в губы.
— Чем докажешь, кнопка?
Я залипла на его мягкой улыбке и повалила на кровать. Забралась к нему на бедра, и принялась доказывать с обоюдным удовольствием для нас обоих.
Все три раза.
Глава 59
МАКСИМ
— Ещё, — двинул бедрами, и она закричала.
Так сладко.
Ее лицо напротив, ее глаза.
Если бы я знал, что это будет вот так, остро и горячо — к черту послал бы сомнения и сразу это сделал.
Беру ее.
Она обнимает, трясется, прижимается ко мне.
Ее обнаженное тело — все, что интересует меня сегодня, завтра, в ближайший месяц, год, в эту жизнь, в эту вечность.
— Тебе хорошо? — наклонился и языком коснулся приоткрытых губ.
— Не останавливайся, Макс, — взмолилась Лиля.
Улыбнулся. Продолжил двигаться. Вздрогнул, когда она в порыве ногтями впилась мне в спину, раздирая кожу.
И в упор уставился на нее — вспотевшая, жаркая, она смущается до сих пор и отводит глаза, но ей хорошо подо мной — вижу.
Слышу, как она кричит от удовольствия и сам на грани.
Прижал к себе и задвигался, быстро, беспощадно, выбивая из нее вслхипы и стоны. И сам зарычал, когда она сжала меня, задергалась, в постели заметалась.
Кайф.
Я на вершине.
Я самый счастливый человек на свете.
Эта девочка наконец-то моя. Подчиняется мне.
Навис над ней, краткий поцелуй, и я выпрямился, чтобы не придавить ее поднялся.
И рухнул рядом в подушки.
— Боже… — она дышит так громко, что точно слышно соседям.
Она так кричала.
Блин.
В этой квартире было столько женщин, я сам не помню, со счета сбился.
Но она…
Она первая, в кого я влюбился и последняя, на кого посмотрю ещё.
Моя.
Закинул руку на нее, притянул к себе. Поцеловал в висок — кожа нежная и влажная, волосы налипли, мягкие, пахнут шампунем и духами.
Она вся сладкая, вся для меня.
— Максим, — Лиля отворачивается.
Опять стесняется.
Попыталась подняться — прижал к кровати и навис лицом к лицу.
— Хватит меня бояться. Ты две минуты назад орала подо мной.
— Марков, — Лиля зажмурилась. — Прекрати, хватит. Мне и так стыдно.
— Чего? — языком коснулся шеи, влажную дорожку прочертил до груди. — Ты богиня.
— Перестань.
— Тебе понравилось?
— Безумно, — выдохнула. И вздрогнула, когда я пальцами спустился по ее животу ниже, толкнулся между ног.
— Мне на работу пора, — к черту работу.
Мысль бьётся, сосредоточиться не даёт. Целую ее грудь, ниже, где сердце, губами ловлю его стук, наслаждаюсь.
— Мне тоже надо… — она всхлипнула, вцепилась в мои волосы и потянула, туда.
Ниже. По животу. К разведённым подрагивающим ногам.
— Гулять с собакой…
Такие у нее планы.
Хмыкнул и придвинулся, по постели спустился, к ее ногам. Сам закинул их себе на плечи.
И прижался языком. К самому сокровенному.
— Макс…
Она выгибается и трясется, вот так, сходу, мне приятно, когда ей приятно — я стараюсь, еще нежнее, еще глубже, я хочу слушать эту истерику, как она кричит и плачет, у нее слезы.
— Тебе хорошо? — оторвался.
— Лучше не было, — выдохнула Лиля и бедрами зажала мою голову, — пожалуйста… ещё…
Подчинился.
Я и сам могу кончить от этого — просто от поцелуев, я с ума схожу, ее плоть горячая, нежная, я языком ввинчиваюсь.
И балдею, когда Лиля дрожит и стонет.
Еще раз.
Она затряслась, заметалась, за шею прижал ее к постели.
И смотрю, смотрю в ее лицо.
Не могу налюбоваться.
Как же она красива.
Отодвинулся и упал в подушки рядом с ней. Улыбнулся, когда она нащупала мою ладонь, наши пальцы сплела.
— Такого никогда не было, — шепнула.
— И с Давидом не было? — усмехнулся.
Нафига я спросил.
Меня жрет идиотская ревность.
— С Давидом — нет, — ответила Лиля то, что я хотел услышать. Поднялась на локте, осторожно положила ладонь на мою вздымающуюся грудь. — Секс это же не только… движения. Это чувства. Таких чувств я еще не испытывала.
— Любишь меня? — хмыкнул.
И замер.
Я хочу услышать положительный ответ.
Мне это важно.
Ведь я эту женщину несколько лет люблю. Не представлял рядом с собой другую, мечтал, надеялся…
Вселенная сжалилась, навстречу пошла — я получил Лилю.
Но чувства слепят. Боюсь оказаться обычным влюбленным дураком.
— Люблю? — переспросила Лиля и поднялась. Ногу перекинула через мои ноги, сместилась к моим бедрам. Уставилась на эрекцию.
Я в полной боевой готовности, жду ее.
— Я не знаю, что такое любовь, — шепнула она. Подняла голову, встретила мой взгляд. — Раньше была уверена, что мужа люблю. Но с тобой…
— Иначе?
— По-другому.
— Не любишь?
— Думаю, что и не любила раньше. Меня… трясет, — она подняла мою руку, положила на свою грудь.
Под ладонью ее сердце тревожно бьется.
— Страшно, что я столько лет ошибалась, любовь для меня была — привычка, удобство, восхищение Давидом, которое мне внушали все подряд. Он же такой молодец. Самый крутой пластический хирург в городе. Обаятельный, обходительный…
— Хватит, — пресек хвалу другому мужику. Хотел отодвинуться, но Лиля руки положила мне на бедра и сжала, удерживая.
— Я давно уже не думаю о нем, — сказала, глядя в глаза. — Макс. Я с тобой заново себя открываю.
Так любит или нет?
Она не сказала.
Она наклонилась.
Пальцами обхватила плоть, сжала. Губами коснулась, языком.
К черту…
Вздохнул и откинулся на подушки.
Пусть делает.
Блин, как приятно.
Это лучшее утро в моей жизни.
Запустил пальцы в ее волосы, головой ее управляю, направляю…
Лиля послушная, старательная, вздрагивает от глубоких толчков, но не отстраняется.
Моя девочка.
Мир к ногам положу.
