доброе сердце Торины не устояло.
— Хочешь, я заберу тебя с собой? Знаешь, я родом с Линка и у Храма Вира водятся похожие жучки. Возможно, ты сможешь с ними подружиться.
Малыш затрепетал крылышками и засветился ярче, а обрадованная появлением нового друга Торина принялась рассказывать светлячку о цветочном боге. Она настолько увлеклась, что и не заметила, как начала делиться своими бедами и печалями. Ей просто надо было кому-то выговориться, и если раньше Торина беззаветно доверяла только своему дневнику, то теперь маленький светлячок стал тому заменой. И, в отличие от всегда белых и безмолвных бумажных страниц, в этот раз у неё был более разговорчивый собеседник. Светлячок мог весело мигать, понимающе стрекотать, возмущённо трепетать крыльями и даже мягко шебуршить лапками, как бы поглаживая. От подобного участия Торина совсем уж разоткровенничалась, сообщив своему маленькому слушателю даже про свою внезапную влюблённость.
«Жаль, что от светлячка нельзя получить совета», — посетовала она, осторожно погладив его по спинке. Малыш засветился ярче и доверчиво прижался к ладони.
— Зато ты никогда не оставишь меня одну в темноте, — продолжая ласкать светлячка, вслух произнесла Торина, после чего вновь заговорила о Вире и его светящихся жуках-помощниках. Так, за разговором, прошло время. Туман, постепенно опускаясь, обнажил крыши домов, когда же из серебристой пелены стали проглядывать окна вторых этажей, в спальню вернулась Рениса. Торина спешно прикрыла в ладони светлячка, а тот предусмотрительно перестал светиться. Ей пока не хотелось показывать малыша наге, вдобавок вид Ренисы не очень-то располагал к общению. Она выглядела бледной и растерянной. Её взгляд бессмысленно блуждал, как бывает, когда в голове слишком много мыслей. Вот только делиться своими проблемами та не собиралась. Даже на вопрос о самочувствии Рениса не ответила толком.
— Могло быть и лучше, — буркнула она, хмурясь и вновь погружаясь в свои размышления.
Торину задело такое пренебрежение. В её глазах Рениса вела себя грубо и невежественно, даже какой-то светлячок, и тот проявил больше внимания к ней! И внезапно Ториной овладело странное желание проучить её.
— Одень меня! — приказала она, будто Рениса и в самом деле была её служанкой. Та неохотно подчинилась. Что-то невнятное ворча себе под нос, она расправляла ей юбки, застёгивала многочисленные крючки и затягивала корсет.
«И что только на меня нашло? — не узнавала себя Торина. — Где мои манеры? Я даже дома никогда не вела себя с таким высокомерием!»
Мучимая угрызениями совести за резкость, она так и не решилась попросить сделать ей причёску. Пришлось снова возиться самой. К счастью, теперь не нужно было торопиться, потому результат оказался не так плох.
— Прости, что взяла твоё платье, — уже собираясь выходить, извинилась Торина.
— Оно всё равно не моё! — фыркнула Рениса.
Торина расстроено вздохнула: наладить отношения с нагой никак не получалось. Спрятав затихшего светлячка в складках платья, она с тревогой направилась в главную комнату. Её терзали противоречивые чувства: с одной стороны ей нестерпимо хотелось вновь увидеть Маркуса, с другой — это же страшило. Что, если новое платье окажется вовсе не в его вкусе и он больше не взглянет на неё? Всё-таки теперь с ними будет Рениса, и оказывать знаки внимания при ней будет уже неприлично. Однако Торину ждало большое разочарование. Маркус вместо того, чтобы сидеть с ними за одним столом, возился у камина, что-то варя в котелке. И, судя по сосредоточенному выражению лица, его совершенно не интересовал чей бы то ни было внешний вид. Торине стало ужасно обидно и грустно. Впрочем, не одна она была подавлена. Взгляд Ренисы почти моментально потух, когда они вошли в главную комнату. Торина предположила, что та ожидала увидеть за столом Данье, но тот не вернулся, и это обстоятельство мгновенно лишило нагу аппетита. Весь обед Рениса печально ковыряла в тарелке, уставившись в одну точку. Впрочем, Торине тоже кусок в горло не лез, особенно после того, как Маркус объяснил, что собирается провернуть.
— Зелье погрузит вас в кошмар, но вам придётся не просто наблюдать, а прислушиваться к внутреннему голосу и делать то, что он говорит.
Рениса нервно задёргала алую серьгу.
— Посол Данье ведь вам говорил, что я могу только слышать голоса? — спросила она. — Я не владею телепатией и не смогу увидеть сон принцессы.
— Этого и не нужно, — мягко ответил Маркус. — Вам придётся довериться мне.
— Звучит как-то слишком сложно. — Рениса нахмурилась и поджала губы. — Вы же волшебник, разве вы сами не можете воздействовать на принцессу? Зачем вам посредник?
— Боюсь, сэйлини, общаясь с волшебными кристаллами, вы не догадались задать один очень важный вопрос, — заметил он, и его красивое лицо украсила снисходительная улыбка.
Рениса ещё сильнее насупилась.
— Какой же? — Её вопрос прозвучал излишне резко, однако Маркус не обратил внимания на грубость и спокойно продолжил:
— Вы не уточнили, можно ли в Храме использовать магию, ну и, конечно, что будет ждать того, кто решится на подобное.
— Хотите сказать, что ваша легендарная мощь будет бесполезна? — В голосе Ренисы прозвенело удивление, тогда как Торину всё больше пугал их разговор.
«Да что я смогу в таком опасном месте⁈ — холодея от ужаса, думала она. — Если даже Маркус, тот, кого прозвали лекарем демонов и о чьих невероятных способностях сочиняют баллады, бессилен!»
— Не совсем так, — поправил Маркус. — Трёхликий весьма хитер и осторожен. Почувствовав достойного противника, он предпочитает отступить и спрятаться. Вы же читали судовые журналы капитана «Эмальгиона», где он писал, что не смог найти ничего, кроме бестолкового каменного лабиринта, напичканного ловушками. Раскрою вам тайну, лорд Торик был весьма искусным волшебником, причём настолько, что, надумай я сойтись с ним в схватке, едва ли рискнул назвать себя неоспоримым победителем. Ему улыбнулась удача лишь тогда, когда он попал в Храм после серьёзного ранения. Лорд с трудом мог ходить и едва держал в руках меч, и всё же, пройдя два испытания, лорд обнаружил перед собой только пустую пещеру. Трёхликий так и не рискнул выйти к нему. Теперь вы понимаете, к чему такие сложности? Трёхликий не должен понять, что за хрупкой принцессой стоит кто-то внушающий опасения, иначе, боюсь, наша миссия окажется напрасной…
— Но подождите, — вновь возразила Рениса. — А как же предания, что из Храма почти никто не возвращался живым⁈
— Трёхликий опасается только сильных соперников, а их, как вы понимаете, совсем немного, с теми же, кто слабее он жесток и безжалостен, потому не стоит надеяться, что с вами он обойдётся, как с долгожданными гостьями.
Рениса помрачнела, но больше ничего спрашивать не стала. Торина же в очередной раз восхитилась Маркусом. Он оказался не только могущественным волшебником, но и невероятно
