Книга Тихушник возвращается - Александр Бабин

Семенов, услышав звук домофона, спросил:

—Вам кого?

—Александр, это я, Титов, мне нужно с тобой срочно переговорить.

—Борис, ты, что ль! Заходи, квартира пятьдесят пять, восьмой этаж.

Титов, входя в квартиру, взволнованно сказал:

—Александр, извини, что без приглашения вваливаюсь к тебе домой. Ты один?

—Жена на даче. Проходи в зал, не стесняйся,— пропуская его вперед, закрыл дверь.— Обещался Ермаков подъехать, решили с ним пива выпить. А ты что такой взъерошенный, глаза по пятаку?!

Титов, садясь на диван, обвёл глазами комнату:

—Не думал, что опера бандитского отдела так «богато» живут,— говорил с подтекстом.— Лет тридцать назад у меня точно такой же был телевизор! Пульт для переключения каналов два метра провода, что-то я его не вижу,— улыбаясь, пошарил ладонью по поверхности дивана в поисках пульта.

—Пульт сдал в ремонтную мастерскую, кот провод перегрыз,— ответил на его шутку тоже улыбкой.— Вижу, мой интерьер тебе поднял настроение?! Мы, опера, как генералиссимус Александр Суворов, живем скромно! Полководец в походах спал на соломе, а нена перине. Скромность у человека — черта его порядочности и ума! Богатство — признак тупости. Делиться надо, когда вокруг тебя люди голодают!

—Но недо такой же степени быть скромным, жена из дома не выгоняет?— Тит продолжал прикалываться.

—Как погляжу, ты и забыл, зачем ко мне пожаловал. Давай подождем Ермакова, с минуты на минуту подъедет, вот тогда и расскажешь свою беду.

—Не-е,— протянув слово,— мне с ним пересекаться нельзя, неровно дышит к моей деятельности.

—Ты уже себя считаешь государственным деятелем, выражаешься на их лексиконе.

—А что?! Всё верно говоришь! Воры и есть государственные деятели! У нас свое государство, как бы государство в государстве! И, заметь, свои законы, и они справедливее, чем ваш Уголовный кодекс!

УТитова на смартфоне раздался звонок, включил, слушая:

—Значит, у него подельник фотограф! Ладно, потом его пробьем, кто он по масти! Будьте осторожны, ментам на глаза не попадайтесь, не мешайте им работать,— отключил смартфон.— Александр, извини, рабочие моменты! Мои ребята пасут твоего тамаду, он вывел на одного фраера, держит фотостудию. Видать, тоже, как и он, мутный человек — на фотографа не похож. Вот скажи, я похож на артиста Филиппа Киркорова?— выгнув грудь колесом.

—А при чём тут бывший Аллкин муж? Не врубаюсь, куда ты клонишь: тамада, фотограф, ментов приплел. То, что твои ребята пасут тамаду,— это я понял. Захотелось ему лоб зеленкой помазать?! А зря! Зачем тебе проблемы.

—Встань на мое место, я сейчас сижу на пороховой бочке. Раньше думал, что получу ответку от тамады, сейчас нашлись люди его посерьезнее. Мне твой совет нужен, а сбратвой советоваться — это что прийти к прокурору с повинной. Среди нашего брата у ментов помощников пруд пруди. Я сам уФСБ на коротком поводке, говорю тебе открыто, знаю, что ты слово держишь, за метлой следишь. В этот раз попал крепко в жир ногами. Не знаю, знаком ты с ним или нет, хотя должен знать, он твоего возраста. Фамилия Шорин тебе о чем-то говорит? Он фээсбэшник!

—Олег Юрьевич! Ну как же, знаком! Недавно с ним пересекся в парке, поговорили по-стариковски. Толковый опер, по крайне мере раньше был, да и сейчас он не растерял свой авторитет,— а сам думал, что ФСБ руку держит на пульсе воры всегда под их контролем.— А почему ты о нем спросил?

—Сегодня с ним встречался на квартире. С его слов, хата родственника, он живет наСевере. Всегда встречаемся в ней, как будто она медом намазана. Предлагал ему свою норку. Отказывается, говорит, большие погоны не позволяют, а расклад не дал, чем моя хата его не устраивает. Фээсбэшники не опера, малёха очкуют!

Семенов его перебил:

—Адрес назови.

—Школьная пять, квартира двенадцать. А тебе она зачем?

—На всякий случай, вдруг придется тебя выручать, сам же сказал, что твой лоб зеленкой намазан,— понял, что Шорин встречается сТитовым на конспиративной квартире. Своим подчиненным не доверяет. Возможно, в личных целях использует Тита.

—Я тебе рассказывал, что фээсбэшники в курсе, какая партия наркоты заходит к нам регион. Товар везут из южных республик, что тебе говорю, телевизор, наверно, смотришь, частенько показывают, как органы очередную партию наркоты изымают у бродяг. Ты мою позицию знаешь, я противник этого бизнеса, борюсь с поставщиками, которые не под крышей ФСБ. Шорин говорит, что те партии, которые идут через их руки, под контролем. Так они выявляют международные синдикаты. Годами их пасут, потом их хлопают.

—Обычная оперативная работа, она так и должна быть поставлена. А что тебя смущает, Шорин мало тебе платит?!

—В том-то и дело, что в этот раз пообещал заплатить большие деньги. Сумму называть не буду, а то у тебя мотор встанет. Можно будет купить несколько квартир, вот таких, как твоя, с телевизором, пульт на проводе,— без злобы ущипнув снова Семенова.— И еще останется на велосипед с моторчиком! Я сразу смекнул: после сделки Шорин на мне поставит крест и сам со службы свалит. Представляю, сколько ему как большому начальнику отвалят бабла. Слушая его, сделал свое лицо попроще, мол, ему поверил. Поддакиваю, что уйду с должности смотрящего, братве скажу: здоровье пошатнулось. Уеду жить вГагры. Но чувствую, в этот раз товар не наркота, а что-то серьезное. Меня вызвонил ростовский вор, говорит, приедет в гости по этой делюге. Он апельсин. А я их органически не перевариваю, воровскою корону надели за доллары. Это что совпадение?! Такого в жизни не бывает! И я думаю, кто рулит всей этой темой, играет сШориным втёмную. В конце разведут они нас, как кроликов. Апельсин сказал, что руководит операцией Фантомас, кличка у него такая или фамилия, не знаю. Сказал, никто из братвы его воочию не видел.

Семёнов отреагировал на слово Фантомас:

—Помнишь, в наши молодые годы на экранах шел фильм «Аниськин иФантомас»?

—На этой картине все ребятишки выросли! Даже бродяги и то были на стороне дяди Аниськина, а он участковый. Аниськин — человек слова! Таких, как он, порядочных людей сейчас по пальцам одной руки можно пересчитать,— показав ладонью вверх.— Первый — это я!— сказал торжественно и загнул на руке мизинец.— Второй — ты!— загнул безымянный.— И, пожалуй, всё.

Семёнов улыбнулся:

—Борис, спасибо за доверие! За это надо выпить кофе, или налить что покрепче?

—Александр, нет времени кофе распивать. Ермаков застанет нас вместе, еще подумает, что ты крысятничаешь, в душу к нему не заглянешь. Ты лучше скажи, что мне делать.

—С твоих слов, товар повезут автотранспортом? И почему путь лежит через наш регион, есть же трасса южнее наРостов? Зачем круг нарезать через весь Уральский регион?

—Так у меня на таможне зеленый коридор! Главный таможенник — мой человек. Жить-то всем хочется! Через него подводную лодку могу провезти! Шорин не хочет светить свою службу ФСБ, поэтому обращается за помощью ко мне. Выдает мне деньги, я их таможне. Всё по чесноку! Встань на место Шорина: он что, приедет к таможеннику и скажет: пропусти груз с наркотой. Таможенник — парень с головой, знаю его с девяностых годов. Начинал с ним работать с водки «Рояль», или, как ее называли в народе, «Смерть оккупантам». Выпил стакан — и ты уже на небесах, выживал один из десяти. Мой человек рисковать погонами не будет, попросит уШорина официальную бумагу с печатью — дело ведь государственное! А сжуликами, то есть со мной иметь дела проще, все чиновники взятки берут, он тоже не святой.