с ним было весьма интересно, как и посмотреть на его методы.
На вид Винченцо Кардильеро было под шестьдесят. Одетый весьма просто и аккуратно, аскетично-худощавый, седовласый, с лицом живым и умным, он казался приятным человеком. Как и его сопровождающий — боевой маг Джакомо Кроне.
Кроне. Это имя было почему-то знакомо. Вот только где он его слышал, Рихтер вспомнить не мог. Внешность тоже располагающая, и вполне типичная для боевика — коренастая широкоплечая фигура, крепкий подбородок, открытый взгляд. Разве что слишком цепкий. Да и в целом впечатление от лермийца… двойственное. За показным спокойствием Корбину чудилось напряжение.
Да и Сонди на боевика как-то совсем испуганно косится, будто оказался в одной клетке с диким зверем. А уж чуйке менталистов точно стоит доверять.
— Так что вас волнует больше, сеньоры? Личность моего повелителя стихий, или все же нападение на магов? — недовольно задал вопрос Фоскарини.
Кардильеро, до этого с почти детским любопытством раскрашивающий Рихтера о его способностях, немного смутился.
— Простите! Нет, мы здесь из-за нападения, случившегося недавно в Ценасси. Как бы мне не был интересен феномен произошедшего с сеньором Рихтером, он гражданин другого государства, и маг весьма необычных способностей, так что рассмотрение его случая требует…
— Особых условий? — ухмыльнулся Рихтер. — Например, хваленных казематах Инквизиции.
— Мой дорогой друг, мы сейчас не называем инквизицию инквизицией, — медовым голосом поправил мага дож.
Священник нахмурился, но все же проигнорировал явную подколку. Вместо этого вмешался Кроне.
— Хотелось бы надеяться, что в Конте здесь нам окажут содействие, а не воспримут в штыки. Ведь, полагаю, вы уже поняли, что мы имеем дело с преступной организацией, а не единичными случаями фанатизма. И важно найти виновных прежде, чем ситуация выйдет из-под контроля.
— А что может случится? — поинтересовался Рихтер.
Кардильеро укоризненно на него посмотрел.
— Вам ли спрашивать, сеньор? Насколько я знаю, несколько лет назад Грейдор тоже сталкивался с проблемой, когда маги, реагируя на очевидную несправедливость по отношению к ним властей, взбунтовались.
— Так это наши маги, им палец в рот не клади. И бузили то, в основном, боевики, — ответил повелитель стихий, задумчиво посматривая на сжавшегося в кресле менталиста. — Кстати, ведь нападали в основном на магов послабее, так?
— Вы правильно угадали, — кивнул следователь. — Жертвами чаще всего становились целители, алхимики, реже менталисты и артефакторы. Последние хоть и слабы сражении, но подловить их непросто. На боевых магов нападений мы не зафиксировали.
— Тогда и серьезных протестов не будет. Да и с чего им быть? Маги у вас запуганы — ведь как только что идет не так, Церковь тут же ищет малефиков.
Кардильеро нахмурился, но неожиданно не стал протестовать. Вместо него высказался боевой маг.
— Мы не ищем малефиков. Нескольких нападавших взяли живыми, и эти идиоты утверждали, что борются едва ли с вселенским злом. Хотя жертвы их были вполне себе заурядными и ничем не примечательными. Зато после пошли неприятные слушки — дескать, не просто так им подкидывают метки злого колдовства.
— То есть горожан пытаются настроить против магов?
Кардильеро поспешно вмешался.
— Пока рано говорить об этом. Возможно, те, кто стоит за нападениями, сами искренне верят в то, что делают. К сожалению, вам не удалось захватить преступников живыми, но может, удастся выяснить их личности. Или из свидетелей кто-нибудь заметил интересное… для начала нам было бы интересно опросить тех магов, на которых напали.
Фоскарини задумчиво разглядывал осевшую на дне чашки кофейную гущу, будто пытаясь разгадать будущее — свое ли, или присутствующих, и ответил не сразу.
— Это можно устроить. Сеньор Сонди… — кивок в сторону менталиста, — был подстрелен теми незадачливыми убийцами.
— Как вы спаслись? — поинтересовался у менталиста следователь, торопливо черкая что-то в блокноте, мгновенно появившегося в руках.
— Спрятался с помощью магии. К том же рядом находился сеньор Рихтер и боевые маги — Невин Эскобаро и Вико Ласкане.
— О, Вико! — воскликнул боевик. — Я его хорошо знаю. Тебе повезло, что он был рядом.
Следователь внимательно посмотрел на нервно качающего ногой менталиста.
— Нам известно, что напали на двоих. Кто-то еще пострадал?
— Нет. Моя спутница отделалась лишь испугом.
— Тоже маг?
— Целительница, — коротко ответил Сонди.
Корбин Рихтер настоял на том, чтобы Бьянки по возможности не привлекали к расследованию. Но в открытую врать Кардильеро было опасно. Мягкость его, как подозревал грейдорец, была обманчива. К том же он умел правильно задавать вопросы, чувствуя слабость своего собеседника.
— Так почему она не здесь? Мне бы хотелось познакомиться с целительницей.
Рихтер не выдержал и вмешался.
— Не думаю, что сеньорита Бьянки может быть вам полезна. Тем более что сама она ничего такого не…
— Так это Рената чуть не пострадала?! Я так и думал, что она сделала ошибку, покинув Меноде!
— Кроне, держи себя в руках, — строго оборвал боевика Кардильеро.
Тот недовольно дернул плечом, искоса посмотрев на северянина.
— У меня есть причины злиться. Но не на Ренату. Полагаю, её просто обманули, втянув в плохую историю.
Повелитель стихий открыто встретил взгляд боевого мага. Да кто этот лермиец, чёрт возьми, такой?! И для чего делает вид, что имеет право заботиться о Ренате? В Меноде целительнице приходилось справляться со всем одной, этого хмыря и близко не было.
Дож, вместо того чтобы разрядить атмосферу, решил подкинуть дровишек.
— Так значит, сеньор Кроне знаком не только с Вико Ласкане, но и Ренатой Бьянки. Какое совпадение, что падре Кардильеро сопровождаете именно вы, — фальшиво удивился Фоскарини. — Хотя… мне следовало вспомнить, что племянник сеньориты тоже носит имя Кроне.
— Рената моя своячница.
«И волнует тебя больше, чем собственный сын», — с презрением подумал Рихтер. Будто отвечая на его мысли, Кроне сказал:
— Мне не терпится увидеть Лучиано. Он ведь с Ренатой?
Фоскарини кивнул.
— Да. Я прикажу послать за ними.
Рихтер ожег своего нанимателя гневным взглядом. Алхимик хорошо понимал, чего добивался дож. Личные отношения Ренаты и Кроне могли сыграть на пользу как Кардильеро, так и Фоскарини. И сейчас последний пытался перехватить инициативу. В другом случае Рихтер бы его поддержал. Но не когда это касалось Ренаты. Видит бог, она не заслужила такого отношения к себе. Неужели дальше будет только хуже, и целительница так и останется мишенью для всяких подонков? Тогда он подвёл её.
Но прямо сейчас сделать ничего было нельзя.
— Надеюсь, вы не собираетесь проводить допрос прямо при ребенке, сеньоры? — холодно уточнил грейдорец.
— В моих интересах чтобы Лучиано ничего не знал. Он слишком привязан к своей тёте, и будет волноваться, — сказал Кроне. — Так что если падре не возражает, я сам поговорю с Ренатой… позже.
Кардильеро не возражал, но с
