немного портил картину, ядовито похихикивая.
— Принцесса, примите мою благодарность за попытку помочь, а так же позвольте принести извинения за своего сына.
Иоханна очаровательно порозовела, когда Терин галантно приложился губами к ее ручке, и пролепетала, что благодарности такая мелочь не заслуживает, а Лина она давно простила и претензий не имеет.
— Теринчик, любовь моя, — проворковала княгиня Эрраде, — а не отправится ли нам домой? По тебе там мешок звездюлей плачет.
— Да-да, — тут же вставил король, — только ты не усердствуй особо. А то нам всем в этом процессе поучаствовать хочется.
Аннет одарила мужа задумчивым взглядом.
— Ты назвал меня курицей, — медленно проговорила она.
Вальдор закатил глаза:
— Начинается! А твоя дочь подглядывала за обнаженным мужчиной!
Принцесса немедленно опустила взгляд и залилась краской.
— А этот ваш мужчина тоже…
— Пап, мам, пошли домой, а? — быстро проговорил Лин, и, не дожидаясь реакции родителей, сам их переместил в Эрраде.
— Что тоже? — спросила Аннет.
— Ничего, — пробурчала Иоханна.
— Значит, — задумчиво изучая дочь, проговорил Вальдор, — несмотря на то, что мы сейчас все услышали, жениться вы не хотите.
Принцесса энергично замотала головой.
— Он мне друг, — заявила она, — и только.
— Ну и хорошо! — радостно заявил король, — значит, тебе совершенно ничего не мешает с завтрашнего дня приступить к своим обязанностям заведующей канцелярией.
— Папа!
— А будешь упрямиться, я у Таурисара узнаю его новомодное заклинание. Да, Мерлин?
Старый волшебник, который успел уже прикорнуть, сидя на том самом Таурисаре, резко поднял голову.
— Что?
— Папа — это государственное преступление! — строго заявила принцесса.
— Да ну! — весело воскликнул Вальдор, — и меня кто-то за это накажет?
— Валь, — тихо позвала королева, — нам нужно поговорить. О многом. В том числе и о дочери.
Лицо государя тут же потеряло свое радостное выражение.
— Хорошо, — произнес он после небольшой паузы, — вот сейчас решим, что с Таурисаром делать, и поговорим.
— А что решать? — проворчал Мерлин-старший, — у меня в аквариуме вакантное место образовалось.
— Ну нет! — закричал Вальдор, — что бы Вы, уважаемый Глава Совета, как к Козюлиусу, спьяну целоваться к нему полезли! Ни за что!
— Ты на что намекаешь?! — тут же встрепенулся старый маг.
— Я не намекаю, — ехидно отозвался король, — я говорю прямо и определенно. Таурисар мой.
— Вальдор, а Гудрид? — спросила королева, — с ним-то ты тоже не определился.
— Хм, а это идея, — задумчиво проговорил Вальдор, — Таурисар, жить хочешь?
— Не Вам это решать! — выкрикнул вдруг Таурисар.
— Да ну? — удивился король.
— Только Судьба будет…
— Ну так я твоя судьба. Или вон Мерлин.
— Я все еще советник! — взвизгнул Таурисар.
— Уверен? — мрачным тоном поинтересовался Мерлин-старший.
— Да! Пусть мою судьбу Совет решает!
— Я вот думаю, — вдруг задумчиво произнес Мерлин, — что надо бы и в самом деле должность свою Терину передать. Ну что он, зря старался, что ли? А уж он твою судьбу порешает. Ой, как порешает. Фантазия у князя-то богатая!
— Мерлин! — вмешался король, — а ты можешь мага этого и Гудрида моего в золотых рыбок превратить?
— А Гудрид-то тебе чем не угодил?
— Да есть проблемка одна.
— Могу, а зачем?
— Ну сделай доброе дело за бесплатно! Я с детства рыбок хотел завести. Только сейчас вспомнил.
— Не хочу в рыбку! — прорычал Таурисар. Его мнением традиционно никто не интересовался.
В результате недолгой, но оживленной беседы короля Зулкибара и Главы Совета чародеев Мерлина у первого появился аквариум с двумя вуалехвостами, а у второго десять литров гномьей водки.
— Ну что, доча, — напоследок заявил веселый король, — это тебе подарок. Ухаживай за ними, корми иногда. Можешь самочек к ним подсадить. Чтобы не скучали. Или, скажем, самцов. Ну а захочешь поцеловать — пожалуйста. Помнишь, что я говорил тебе о проблемах? Разгребать будешь сама.
— Да, папа, — растерянно произнесла принцесса.
Глава 27
Переместив себя и родителей в родной дворец, Лин начал осторожно отступать к выходу.
— Куда Вы собрались, Мерлин Эрраде? — остановил его Терин. — У нас с Вами сейчас разговор состоится.
Лин бросил умоляющий взгляд на мать.
— А не отложить ли тебе разговор с сыном на другое время, любовь моя? — прошипела Дульсинея. — Я с тобой еще не закончила!
Терин хотел что-то возразить, но княгиня махнула в его сторону тапком, и он исчез в белом облачке.
— Спасибо, мам, — выдохнул Лин и продолжил движение к выходу.
— С тобой я тоже потом поговорю! — охладила его радость Дуся. — Ты у меня таких люлей за все хорошее огребешь! Это надо же — в родную мать ледяным ветром! И отца в лягушку! Виртуоз хренов! Вот лишу тебя магии, будешь знать!
Лин промолчал. Спорить с матерью, когда она на взводе, было бесполезно. Вдруг и правда сгоряча силы лишит. А она на это полное право имеет, пока он не достиг совершеннолетия, то есть 19 лет.
— А вообще, Лин, ты молодец, хорошо Туське этому сопротивлялся. Из тебя когда-нибудь очень сильный маг получится, — ошарашив сына неожиданной похвалой, Дуся надела тапок и прошептала, — отнеси меня, тапулечка, прямиком к Терину.
Лин только усмехнулся, когда она исчезла точно в таком же белом облачке, что и отец несколько минут назад. Раз княгиня воспользовалась этим волшебством, а не обычной телепортацией, значит и сама толком не знает, куда супруга своего переместила.
"Вот бы себе такую супругу найти — чтобы нескучно было" — подумал Лин и телепортировался в Зулкибар. Прямо во дворец. На этаж где обитали фрейлины. Нет, нескучную супругу он там искать не планировал. Просто поразмыслив, решил, что после всего случившегося, заслуживает немножко любви и прочих развлечений.
Магия перенесла Дульсинею на кладбище.
Терин понуро сидел на могильной плите и разглядывал надгробие в виде небольшого деревца, ствол которого оплетет виноградная лоза. К этой причудливо и витиевато выкованной лозе были привязаны его руки… точнее не руки, а каждый палец по отдельности, самым тщательным образом, чтобы некромант не мог сделать ни одного жеста.
Дуся победно усмехнулась. Это конечно не так весело, как когда брюнет ее мечты лежит привязанный к кровати, но тоже ничего. Пусть помучается, посидит скромненько так на краю мраморной могильной плиты, в неудобной позе — вполоборота, потому что иначе с привязанными к надгробию руками не усядешься. Хотя странно, что ему в голову не пришло попробовать освободиться от веревок, развязав узлы зубами, что было не сложно в его положении.
"Избалованный у меня супруг, однако. Скоро не вспомнит, как шнурки завязываются без магии", — подумала Дульсинея, приблизилась к Терину и жизнерадостно прощебетала:
— Ах, что за тапок у меня? Просто сказка! Все на лету схватывает! О чем я думала, туда тебя, супруг
