на коленях, полностью отдавшуюся моей милости… И овладевшая мной непостижимая сила, принуждавшая к повиновению, мгновенно меня оставила.
Я замерла, тяжело дыша и моргая, пытаясь избавиться от остатков наваждения. На смену наваждению пришел ужас, пронзивший меня до костей.
Повсюду я видела стонущих Неблагих. Некоторые пытались помочь тем, кого я уложила. Мои взгляд остановился на фейри, которого я ударила ножом. Я широко раскрыла глаза, когда его хриплое неровное дыхание оборвалось. Свинцовая тишина заполнила лес.
Богиня. Что я только что сделала? Как?
Я отступила и споткнулась о безвольную руку фейри, которого я ударила и сбила с ног.
Мой взгляд метнулся к Фаолану — он стоял там, где я его оставила, с такими же широко раскрытыми, как у меня, глазами.
— Что случилось?
У меня стучали зубы.
Да, теоретически я знала, что произошло, но… как?
Нечто просто поглотило меня.
Женщина встала с колен и перевела взгляд с меня на Фаолана.
— Босс, ее надо убить. Однажды ею овладело безумие, и это случится снова. Ты сам знаешь.
Нет. Мной овладело не безумие. Мной овладело… что?
Я прикрыла рот трясущимися руками. Но самоконтроль вернулся ко мне так же быстро, как и исчез. Ощущение было особенным, но я не могла поверить, что это безумие.
Фаолан кивнул, вытаскивая меч из ножен.
— Я сам все сделаю. Соберите остальных. Свяжитесь с Благими и попросите их встретиться с нами в доках. Там много работы.
Я в панике остановила взгляд на неподвижном фейри, которого пырнула ножом. Он был мертв.
Убить другого фейри в целях самообороны — одно. То, как я позволила умереть Тысячелистнику, по сути, и было самозащитой. Но этот фейри не заслужил такой участи.
Неблагие ушли, поддерживая раненых, оставив меня наедине с Ланом.
В лесу повисла плотная, как саван, тишина. Я опустилась на колени.
Я только что убила невинного. Безумие меня охватило или нет, все фейри знали, какое наказание полагается за такое.
Горе захлестнуло меня волной, я едва могла дышать.
— Скажи Цинт, что мне жаль, — медленно, с трудом прошептала я. — Я не… я не хотела этого делать.
Я не могла на него смотреть — стыд не давал мне поднять глаза. Склонив голову, я раздвинула волосы на затылке, чтобы удар был чистым.
— Скажи ей, пожалуйста, Лан.
— А что я должен сказать себе глубокой ночью, когда услышу, как ветер шепчет твое имя?
Голос Лана дрогнул, и я все-таки посмотрела ему в лицо.
Темнота его глаз была снова полна многоцветия драгоценных камней. Я увидела это как никогда ясно, прежде чем тьма забурлила, хаотичная и взволнованная.
— Ты можешь напомнить себе, что мне жаль. Мне жаль, что я не… — прошептала я сдавленным от множества чувств голосом и покачала головой.
Я не могла этого сказать, даже сейчас.
Мне было жаль, что я не сказала Лану, что любила его с детства. Что он помог мне справиться с тренировками — так сильно я хотела доказать, что он ошибается. Доказать, что во мне есть больше, чем в любой другой женщине или сироте, которых он встречал.
Да, мне хотелось иметь дом, деньги и свободу, но я могла бы все это получить, став фейри из Средины. Я добилась статуса Элиты, потому что желала показать ему, что я этого достойна. Что, если он когда-нибудь меня захочет, я смогу стоять рядом с ним с высоко поднятой головой. Он был суровым, тихим мальчиком, который держал меня за руку, когда я плакала по маме, и говорил мне, что все наладится.
Фаолан вонзил свой меч в землю между нами и упал на колени.
— Я не могу этого сделать.
Он провел пальцами по моей щеке и по подбородку, затем отстранился, будто обжегшись.
— Ты должна бежать, Каллик. Беги в убежище, где бы оно ни находилось. Молись, чтобы оно оказалось достаточно хорошо защищено, чтобы ты была там в безопасности. Рубезаль… он сможет вылечить тебя, если понадобится.
— Я не поставлю под угрозу своих друзей. Мне необходимо найти вход в Андерхилл. Необходимо. Если ты действительно меня отпускаешь, это моя единственная надежда. Мне нужно закончить то, ради чего я сюда пришла.
Он застонал и закрыл глаза, откинувшись на пятки.
— Как она узнала?
Я нахмурилась, мое сердце бешено заколотилось, когда наши магии снова попытались переплестись. Я тоже заставила себя откинуться назад, чтобы яснее мыслить.
— Ты о чем?
— Королева Неблагих сказала, что мне нужно будет понять Андерхилл, прежде чем мое путешествие подойдет к концу. Андерхилл живой и разумный, Каллик. Вход может быть в любом выбранном им месте. Он создает слабые места в завесе, которые позволяют нам эту завесу преодолеть. Нужно просто быть достойным, чтобы тебе открылся вход.
Он пристально смотрел на меня.
Я не сводила с него глаз.
— Что это значит? Что еще она тебе сказала? Если ты знаешь, что происходит, ты должен рассказать мне, Лан.
Фаолан протянул руку, и я без раздумий ее взяла. Он поднял мою ладонь и поцеловал запястье, прямо над пульсом.
— Я не знаю, почему происходит то, что происходит. Королева дала мне только одну подсказку: «Следуй за сердцем Андерхилла, и оно приведет тебя к двери».
24
— «Сердце Андерхилла», — повторила я и выдохнула. — Я рада, что это не какая-то загадка, потому что загадка сильно усложнила бы мою жизнь.
Фаолан не улыбнулся. Я крепко зажмурилась.
— Извини, а можно… Мы можем отойти от тел подальше?.. Я…
Он поднял меня на ноги.
— Давай уйдем.
Мы долго петляли между деревьями, прежде чем я слегка пришла в себя.
— Фаолан, подожди. Куда мы?
— Мне нужно кое-что закончить, а потом я пойду с тобой.
Первое, что я почувствовала, — страх. Я остановилась как вкопанная.
— Нет.
Он оглянулся.
— Нам нужно разобраться со всем этим вместе. — Подойдя ко мне, он потянулся к моему лицу, но я отшатнулась, широко распахнув глаза, с сильно бьющимся сердцем.
Его рука застыла в воздухе.
— В чем дело?
— Ты знаешь, в чем. Что-то случилось после того, как мы поцеловались.
Фаолан не мог пойти со мной, потому что нечто необъяснимое продолжало подталкивать меня к нему, а за связью, созданной нашей магией, следовало безумие.
— Значит, мы не будем целоваться, — прорычал он.
Я покачала головой.
— Я хочу, чтобы ты пошел со мной, Лан. Правда хочу.
— Но пойдешь одна, наплевав на то, что с тобой может случиться что угодно.
Не только со мной, но и с ним. Фейри был мертв из-за меня, и все же моя вина и
