Она притворилась, будто не расслышала. Ивар наверняка уже пожалел о своей откровенности, нужно его успокоить, заверить, что опасаться нечего.
– Вас хочет убить Безликий, а вас волнуют нитки!
Порыв ветра едва не выбил стекло. Тьма языками пламени взметнулась к лицу, поглотив голубизну радужки.
Ивар негодовал. Глупая девчонка, она играла в невесту, в образцовую девицу на выданье, вместо того чтобы думать и слушать! А ведь Августа казалась другой. Неужели он ошибся? Или деньги развращали женщин? До того, как получить желаемое, они мастерски притворялись, становились такими, какими Ивар хотел их видеть, а потом… Правда, те, другие, были его любовницами, частенько дамами полусвета, но, если на то пошло, по положению и воспитанию Августа ближе к ним, чем к чопорным леди.
Выпустив на волю эмоции, копившиеся в нем в течение всего дня, Ивар обрушил гнев на первое, что попалось под руку, – круглый кофейный столик. Раритетный, в свое время обошедшийся матери в круглую сумму, он разлетелся в щепки, сметенный мощью Тьмы.
Августа испуганно замерла, прижав к груди злосчастные мотки. Сердце стучало в ушах, но разве это важно? Она боялась пошевелиться, привлечь внимание Ивара. Если он так обошелся со столиком, что останется от Августы? Можно выстроить защитный контур, хотя бы что-то, а не стоять столбом!
Она не заметила, как прокусила щеку. Рот заполнился кислым металлическим привкусом.
– Госпожа?
Августа ничего не понимала. Почему он так изумленно на нее смотрит? Она по-прежнему не шевелилась, даже дышала реже.
– Вы решили?..
Ивар наконец догадался и разразился истеричным смехом. Со стороны он напоминал сумасшедшего, и Августа бы рискнула, сбежала, если бы краем глаза не заметила прояснения за окном. Ветер стих. Сквозь плотную вату облаков робко проглядывало солнце. Выходит, Ивар больше не сердился. Но чем вызван тот приступ, не повторится ли он вновь? Августа слишком мало знала об истинных темных. Вдруг на них временами находит помутнение?
– Я не причиню вам зла, – отсмеявшись, заверил Ивар и потянулся за платком. Он не рассчитал силы и поранил руку.
– Можно? – указав глазами на рану, робко спросила Августа.
Ивар взглядом дал согласие, и она медленно, словно он был диким зверем, выпрямилась, на ощупь, не глядя, убрала нитки в корзину и шагнула к нему.
Морок гнева постепенно рассеивался. Разум обретал ясность. Выпустив накопившуюся злость – все же стоило устроить Матиасу взбучку! – Ивар сообразил, что наговорил лишнего. Прежде о Безликом знали трое, теперь еще Августа. С другой стороны, она почти своя, не болтлива.
– Надеюсь, вы понимаете, – строго заметил Ивар, нацепив на лицо маску сурового сановника, которую носил в первые дни знакомства с невестой, – то, что я по неосторожности сказал вам, должно остаться между нами.
Августа укоризненно глянула на него.
– Не нужно объяснять, сир, я уже забыла.
Она бережно прикоснулась к его ладони и осмотрела ранку.
– Будет чуточку больно, – предупредила Августа и вытащила застрявшую под кожей занозу.
Лицо Ивара не дрогнуло. Он словно ничего не почувствовал.
– Забывать не надо, наоборот, я хочу, чтобы вы проявили максимальную осторожность. Поэтому, – Ивар покосился на дверь, прислушиваясь, стараясь уловить чужое присутствие, – мне придется вам многое рассказать. Прогулка идеально подойдет.
– Вы не доверяете собственным слугам? – удивилась Августа.
Она быстро управилась с повязкой и, стянув края платка узлом, отпустила руку жениха, но не отошла, осталась рядом.
– Лишняя предосторожность никому не вредит, – философски заметил Ивар.
Ранка саднила – справедливый укор, напоминание, что чувства нужно держать в узде. Но те, что Ивар испытывал к Августе, не поддавались контролю. Они напоминали яркую вспышку: внезапно появлялись и столь же стремительно исчезали. Никакого покоя, прямой линии, с Августой Дзирт возможна только кривая. То она ему безразлична, то он готов вызвать из-за нее на дуэль лучшего друга.
Августа понимающе кивнула и лукаво, будто ничего не случилось, попросила:
– Только не гневайтесь больше, а то я вымокну до нитки.
Придерживая на голове шляпку, – надо же, у нее есть шляпка! – Августа вслед за Иваром спускалась по косогору. Она настояла на пешей прогулке, смущенно признавшись, что не умеет ездить верхом. Ивар пообещал исправить эту оплошность, нанять ей учителя.
– Боюсь, вы разоритесь, сир! – звонко рассмеялась Августа. – Во мне столько недостатков.
– Не преувеличивайте свою уникальность! В вас их не больше, чем в других.
Ивар уверенно шагал по едва заметной тропинке, отводя от лица невесты ветви кустарника, предупреждал о валунах, коварно притаившихся подо мхом. Он мог бы чинно, под руку прогуляться с Августой по садовым дорожкам, но вышла бы одна фальшь. Его невеста не из тех, кто станет восторгаться розами, а он – расточать комплименты. Им обоим требовалось нечто дикое, не тронутое цивилизацией. Например, этот овраг. Ивар любил приходить сюда, прятаться от громады замка за зеленью ракитника. Сколько планов, сколько мечтаний родилось на валунах возле родника! Ивар надеялся, Августе они понравятся, равно как небольшой водопад. Чистая, искрящаяся, прохладная вода срывалась с высоты около двух метров и стекала между осколков скальных пород к реке.
Ивар галантно подал руку, помог невесте обойти крупный валун.
Деревья и кустарники будто расступились, раздвинули занавес. Августа замерла, восхищенная красотой этого места. Оно стоило сотни оранжерей!
– Вам нравится? – Ивар уже прочитал ответ в ее горящих глазах, но все равно спросил.
– Очень! – выпалила Августа, позабыв добавить чинное «сир».
Подобрав юбки, она отправилась исследовать дно оврага. Первым делом, конечно, поспешила к водопаду, ловко, совсем не как леди, перепрыгнув ручей. Ивар наблюдал за ней со сдержанной улыбкой. Августа Дзирт наверняка бы возгордилась, услышав, что в последний раз он улыбался… Темные боги знают когда! Ивару казалось, он давно похоронил радость, забыл ее вкус, и тут вдруг безродная нищая девчонка всколыхнула нечто в его душе. Стоп, безродная ли?
Улыбка сползла с лица Ивара. Вспомнился разговор с Матиасом. Тот не любил Августу, но не стал бы клеветать, очернять ее. Да и сам Ивар, мельком познакомившись с семьей невесты, убедился – общего у нее с родными мало. Привязанность, да, крепкая, отношения сердечные, но дара ни у кого из Дзиртов не было. Не рождаются маги в обычных семьях, ретаны тем более.
– Осторожно, не поскользнитесь!
Августа живо обернулась. Серые глаза сияли, превратив ее из мышки в королеву. Волосы расчертили блики от пробивавшегося сверху сквозь листву солнца. Темное и светлое – как в жизни. В каждом человеке живут оба цвета.
