Книга Незримые тени - Дея Нира

Начало декабря принесло с собой первый снег. Стоял легкий мороз, отчего деревья и остатки травы покрылись белым тонким налетом, поблескивающим на солнце. Примерзшая трава, листья и мелкие веточки хрустели под ногами. Яблоневый сад стоял в оцепенении. Там, между голыми деревьями, он и нашел Софию.

Она повернулась к нему, заслышав шаги, и мужчина непроизвольно застыл, глядя на ее лицо с розовым румянцем. Одежда и прическа удивительно шли ей, подчеркивая природную красоту. Она не была похожа на ту, от которой хотелось бежать куда глаза глядят.

Жена непринужденно улыбнулась, будто ничего и не произошло, приветливо поздоровалась и завела разговор об урожае яблок. Антоний слушал ее смех, такой знакомый, радостный, и не мог взять в толк, что ему привиделось, а что приключилось на самом деле.

София заботливо спросила о детях, подводя к тому, что, несомненно, они правильно поступили, отправив их жить к тете Агате, и постоянно извинялась за свое ужасное поведение. Ей очень стыдно за то, что она выставила себя посмешищем и напала на Ханну. И просит Антония передать слова раскаяния бедной вдове, пусть та и не хочет ее видеть.

– Знаю теперь, что я не права, – произнесла она своим прежним голосом, грудным, но очень нежным. – Думала обо всем этом всю ночь, и мне понятно, что как прежде уже быть не может.

В ее глазах виделась одна покорность. Антоний мог бы в этом поклясться. Потеряв самообладание, он всматривался в черты такой знакомой ему женщины, пытаясь обнаружить обман, но не находил.

– Что-то в тебе изменилось, София, – ответил он, – но в любом случае это к лучшему. Очень рад, что ты прислушалась к моим словам. У меня будто камень с души свалился. Тебе лучше, как я погляжу?

– О, – сказала София, искренне улыбнувшись, – намного. Знаешь, я молилась несколько часов подряд, и какое-то озарение нашло на меня. Стало легко и спокойно.

– Вот как.

Первым порывом было приобнять ее, но он тут же одернул себя. София смотрела доверчиво, как ребенок. Все в ее облике казалось чистым и воздушным, как прохладный воздух, которым они дышали. И она словно была создана из этого воздуха, какая-то неземная и чудесная.

Антоний невольно залюбовался ею.

«Что за наваждение», – мелькнуло у него. На всякий случай мужчина чуть отошел в сторону и принялся наблюдать за воробьями, что прыгали с веток яблонь на землю и обратно.

Он бросил быстрый испытующий взгляд на нее.

– Должно быть, лечение дало свои плоды, – заметил Антоний. – Все это время Деметрий находился рядом и очень переживал за тебя. Я не слишком разбираюсь в том, что именно он делал, но, к счастью, это помогло. Он действительно гениальный врач. Вынужден признать.

– Верно. Он лучший из всех, о ком мне доводилось слышать. Деметрий всегда был таким с самого детства, всегда рядом, готовый на все ради меня. И сейчас он спас не только меня, но и всех нас.

– Безусловно, – согласился Антоний. – И я бесконечно ему признателен за это.

Они снова замолчали, думая каждый о своем. Молчание первым нарушил Антоний.

– Итак, ты согласна на развод и на мои условия?

– Это так. Я уже сказала, что для меня это очевидно. Жаль, что из-за моих нервных срывов пришлось принимать подобные решения. И, конечно, бедным детям не следовало всего этого видеть.

Ее голос задрожал. У нее был вид маленькой испуганной девочки.

Антонию верилось с трудом, что еще недавно она смотрела на него как разъяренная фурия и хотела, словно дикое животное, вцепиться в него когтями. Ему снова захотелось обнять ее и утешить. Как же все-таки она прелестна!

– София, – произнес он под наплывом чувств, – поверь, я не хочу разлучать тебя с детьми. Я сделаю все, чтобы вы были счастливы и ни в чем не нуждались. Если твоя болезнь отступила, ты сможешь не только видеться с детьми, но и забирать их к себе. Ведь я был столь категоричен лишь из-за того, что опасался за них. Ты ведь понимаешь меня?

Радость и благодарность, что отразилась на ее лице, стали лучшим подтверждением его словам.

– Наша с тобой семейная жизнь окончена, но я бесконечно признательна за все, что между нами было. У нас трое замечательных детей. Я благодарю небо за них. И раз мы решили начать жизнь с чистого листа, у меня тоже есть предложение. Разумеется, если ты меня поддержишь. Бедняжки настрадались за это время, и я уверена, что они обрадуются, если мы сделаем вид, что в нашей семье воцарился мир и покой. Ты согласишься провести Рождество с нами? Уверена, что Деметрий нас поддержит и Марина тоже. Мы так давно не собирались вместе. Семья – это самое ценное, что у нас есть.

На какое-то мгновение Антоний задумался. Он хотел предложить то же самое Ханне, но София опередила его, и теперь отказать ей было бы не благородно с его стороны. А она смотрела так умоляюще и смиренно, что он решил пойти на небольшую уступку. В конце концов, у них с Ханной вся жизнь впереди и множество праздников, которые они проведут вместе.

– Хочешь пригласить брата с женой к нам?

Обрадованная тем, что муж не стал возражать, София принялась рассуждать о празднике, который они устроят, о подарках и о большой елке.

Это примирение поможет избежать трудностей, которыми могла бы встретить их судьба.

Всего одно Рождество. Шаг навстречу друг другу. Ради детей.

Это Антоний способен сделать.

Под покровом рождественской ночи

Тем временем зима все более овладевала островом, щедро посыпая его колючей ледяной крошкой. Снег все падал и падал, прекращаясь на несколько часов, словно беря передышку, а затем вновь укрывал пласт за пластом окрестности и дома.

Из окон, куда ни глянь, открывалось бескрайнее белое пространство. Кое-где проглядывали скалы и темные силуэты деревьев.

Океан у этих берегов никогда не замерзал, но мимо маяка то и дело проплывали голубые льдины всех размеров – одна из тех угроз, с которой вынуждены мириться рыболовецкие шхуны и корабли. Северо-западный ветер мог дуть неделями, превращая прибрежные скалы в обледенелые нагромождения. Пытаться преодолеть их было истинным самоубийством, так что местные жители старались обходить их стороной и избегали пользоваться узкой тропой, что шла вдоль океана у края густого леса.

Суровые пихты и ели многочисленными рядами возвышались то там, то здесь – единственные зеленые пятна среди бесконечной снежной пустыни. Их пушистыми лапами горожане украсят свои жилища над дверьми и каминами, чтобы отогнать злых духов.

Терпким древесным запахом потихоньку наполнялись дома. Свежей смолой пахли нарубленные ветки и дрова, припасенные островитянами. Сосны и ели украшались бусами, конфетами и шарами. Самыми красивыми и ценными считались стеклянные