— Я всегда знал, что ты умный мужик, но вот этой… хитрости, что ли, в тебе не подозревал, — пропустив его реплику мимо ушей, сказал Монкайтис. — Такой всегда с виду был простой мужик… как телеграфный столб или угол дома. Ан нет… оказывается, я все эти годы в тебе ошибался.
Стас так и не врубился, что это: похвала или, наоборот, хула? И что это за разговор насчет какой-то «крыши», о наличии которой даже сам всезнающий Феликс прежде не догадывался? Стас хотел было задать пару-тройку вопросов, чтобы уточнить, о чем идет речь, но… передумал: в таких случаях чем меньше слов, тем выше шанс и вправду сойти за «мудреца».
Феликс, помолчав немного, вдруг рассмеялся, чего раньше за ним как-то не водилось.
— Мне пора ехать в контору, Стас, — сказал он, надевая плащ и шляпу. — Тебя еще ждет небольшой сюрприз… Нет, не буду выдавать, в чем он состоит, а то обломаю тебе весь кайф.
Появившийся невесть откуда директор следственного изолятора Лукишкес пристально наблюдал за тем, как один из его сотрудников, сверяясь с описью, возвращает понас[36]Нестерову изъятые у него вещи: портмоне, сотовый, органайзер, расческу и носовой платок, ключи от «Круизера» и, наконец, почти полную пачку сигарет и зажигалку.
Стас расписался под бумагой, что все его вещи возвращены в целости и сохранности, причем в тот момент, когда он вдруг застыл с ручкой в руке над этой бумаженцией — он просто задумался, о своем, о «личном», — директор Лукишкес даже как-то подался вперед, а его лоб покрылся испариной.
Стас нахлобучил на голову шляпу, но плащ надевать пока не стал, перебросив его через сгиб руки.
— Все? — спросил он. — Я могу быть свободен?
— Одну минуту, — сказал начальник тюрьмы. — С вами тут хотят поговорить…
Он и двое его подчиненных гуськом проследовали на выход. А через несколько секунд в помещение вошли двое мужчин, в одном из которых Стас узнал главного комиссара столичной полиции, номинально являющегося одним из заместителей министра внутренних дел, а в другом — старшего инспектора полиции Норвиласа.
Комиссар как-то пристально посмотрел на стоящего перед ним человека и, облизнув верхнюю губу, сказал:
— Господин Нестеров, в связи со случившимся мне поручено принести вам официальные извинения. Некоторые наши сотрудники, как выяснилось, допустили превышение своих служебных полномочий. В этой связи уже начато служебное расследование… Мне также поручено сообщить вам, что наше ведомство готово выплатить компенсацию за причиненный вам, вашему партнеру и деловому имиджу вашей фирмы ущерб. Ваш адвокат может связаться с нашими юристами и оговорить сумму компенсации, на которую вы можете претендовать… в рамках, конечно, разумного.
Стас, сохраняя рассеянный вид, выковырнул из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой, закурил.
Поняв, что Нестеров не намерен хоть как-то реагировать на произнесенные им слова, комиссар легонько толкнул в бок Норвиласа, лицо которого буквально за последнюю минуту покрылось бурыми пятнами.
— Ну так это… — глядя куда-то в бок, сказал Ровер. — Я это… тоже приношу извинения… так сказать, лично от своего лица.
— Все? — спросил Стас. — Теперь-то я могу быть свободен?
— Да, конечно, — чуть посторонившись, сказал главный комиссар столичной полиции. — Еще раз извините нас за все произошедшее…
На улице, за воротами изолятора, Нестерова уже дожидались Мышка, которая подъехала сюда на своей машине, и Римас, которого выпустили минут на двадцать раньше Стаса.
Ирма, выскочив из машины, повисла на нем, как будто Стас откинулся после длительной многолетней отсидки…
— Ну все, все, — сказал Стас, отдирая от себя адвокатессу (он, признаться, тоже рад был ее видеть). — Привет, Слон! А что это у тебя под глазом? Это здесь тебе фингал поставили?
— Не, «аровцы» при задержании засветили, — распахивая объятия, сказал Римас. — А че это у тебя пластырь на фейсе? Тоже разок дали?
— Те же твои бывшие кореша постарались, — усмехнулся Стас. — Не одному тебе, Слон, все ходить украшенному шрамами и фингалами… и на мою долю, вот, перепало.
Мышка уселась за руль, «соколы» обосновались на заднем сиденье. Но прежде чем завести движок, она взяла с переднего сиденья объемистый пакет с эмблемой гипермаркета «Максима» и передала его брату.
— Бедненькие, вы, наверное, не кушали там ничего? Вы пока перекусите бутербродами, а позже я вас чем-нибудь вкусненьким покормлю…
Заметив, что его сподвижник первым делом выудил из пакета упаковку баночного пива «Калнапилис», а затем и хромированную плоскую фляжечку, Стас показал ему кулак:
— У нас сухой закон, Слон, ты не забыл?! Мышка, поехали в офис: у нас сегодня еще полно всяких дел.
Джип «Лендкруизер» стоял во дворе, на своем штатном месте: машину Стаса, оказывается, увозили куда-то при помощи эвакуатора, но утром, когда Мышка торчала у ворот Лукишкес, как-то незаметно доставили обратно.
Пройдя в офис, Стас отпустил домой Петровича, своего второго ветерана, который дежурил здесь весь остаток вчерашнего дня и нынешнюю ночь. Потом призвал к себе остальных двоих и они втроем, устроившись на стульях в нише, провели нечто вроде производственного совещания.
Когда Мышка закончила свой рассказ о «пережитом», Слон, притронувшись пальцами к фингалу, сказал:
— Обалдеть! Так вы с Семеновой, значит, своими глазами видели, как Ричи разорвало в клочья возле «Лас-Вегаса»? А че ты мне этого по телефону не сказала? Когда мне на мобилу прозвонила… я как раз из Рукле возвращался?
— Я что, Римас, похожа на идиотку?
— Гм… Да, я че-то не то ляпнул… не подумал. Правильно, Мышка, что не сказала. Потому что есть подозрение, что наши телефоны поставлены на прослушку…
— Стас, я вам тоже звонила. Но у вас сначала сотовый был отключен, а потом… потом на мой звонок ответил кто-то из полицейских. Кстати, спасибо вам и тебе, Римас, тоже спасибо.
— За что? — одновременно поинтересовались «соколы».
— За проведенные вами недавно учения, — сказала Ирма. — На этот раз, когда Семенова свалила меня со стулом на пол, за пару секунд до взрыва, я была готова к чему-то подобному и… и отделалась только легким испугом.
Стас переглянулся с напарником, затем, усмехнувшись, сказал:
— Нет, Мышка, это тебе полагается благодарность. Это ведь ты вытащила нас из «крытой»?
Ирма, легонько вздохнув, покачала головой:
— Я, конечно, старалась… Пыталась даже дозвониться до самого генерального прокурора. Но… Если честно, то я думаю, что здесь сработали иные связи, по линии тех людей, которые прислали сюда Семенову, и других, с кем, помимо нас, Майя установила контакт уже здесь, в Вильнюсе.
Стас, услышав звонок в дверь, пошел сам отпирать.
