самым отгородив себя от женщины столиком – не ахти какая защита, но всё же лучше, чем совсем ничего.
– Вы неплохо вжились в роль, – между тем продолжила говорить она, и её тёмно-серые глаза смотрели на меня тяжело и пронзительно, словно на преступницу на допросе. – Уверена, займи вы взрослое тело, заподозрить подделку не смог бы даже Нанзу.
У меня по спине пробежала толпа мурашек, и я с огромным трудом заставила себя сохранять спокойное выражение лица, хотя сердце ускорило бег и так и норовило вырваться из грудной клетки.
– Восхитительное самообладание, – после небольшой паузы с нотками восхищение в голосе заметила вихо. – Такому самоконтролю могут позавидовать даже выходцы с горы Абора. Впрочем, чему тут удивляться? Вас же обучал чатьен Васт, кому как не ему знать все маленькие хитрости и уловки, позволяющие держать эмоции в узде.
– Я не понимаю, о чём вы говорите, вихо, – твёрдо проговорила я, решив играть свою роль до конца.
– Правильно, девочка, – одобрительно бросила та. – Почаще наивно хлопай глазами и обиженно надувай губки, и дураки поверят, что ты – шестилетний ребёнок. Только вот те, кто десятилетия общается с настоящими детьми, учит их, наблюдает за проказами и шалостями, легко раскусит обман. Потому что, как ни старайся, взрослому не удастся достоверно отыграть ребёнка.
Это был полный и сокрушительный провал. Дэйчи – вторая среди вихо после Инвэ. И если она объявит меня подселенцем и обвинит в незаконном пребывании в чужом теле, даже Эльзир не сможет мне помочь. Да и не захочет, он ведь сам сказал, что в случае разоблачения прикинется деревом и заявит, что ничего не знал.
– Я не понимаю, о чём вы говорите, вихо, – повторила я с нажимом. – Я – Сиреневая госпожа поместья Лундун, дочь Розовой госпожи и бэкхрана Эльзира.
– Хватит, – слегка повысила голос Дэйчи, заставив меня вздрогнуть. – Меня, в общем-то, не особо интересует, кто ты и откуда. Я достаточно долго наблюдала, чтобы понять, что угрозы ни поместью Лундун, ни его обитателям ты не несёшь. Более того, последние события показали, что ты способна принести нам всем пользу. Если, конечно, тебя правильно применить.
Её слова звучали просто жутко, да и сама вихо, до этого казавшаяся мне пусть и суровой, но вполне адекватной пожилой дамой, теперь предстала в образе этакого маньяка из слэшера, кромсающего невинных подростков у себя в подвале.
– О какой пользе идёт речь? – всё же вежливо уточнила я, ощущая, словно внутри напряжённо звенит туго натянутая тетива, готовая лопнуть в любой момент.
– Ваши заигрывания с Первым молодым господином горы Абора и Первым наследником долины Цэгнус способствуют потеплению отношений между нашими кланами, – буднично объяснила Дэйчи. – Поэтому я хочу, чтобы вы прекратили нагнетать обстановку и совать свой очаровательный носик куда не следует – покушение на Второго наследника долины Цэгнус и всё, что с ним связано, больше вас не касается. Ваша задача мило улыбаться и развлекать наших уважаемых гостей, параллельно присматривая за Красным господином и обеспечивая ему дополнительную защиту. Всё остальное вас волновать не должно.
– А как же Улат? – спросила я. – Вы знаете о нападении на старшего слугу?
– Да, знаю, – подтвердила вихо. – И повторю: вас это дело больше не касается. Расследованием данного инцидента займётся вихо Килинг.
– Вы не ответили на вопрос, – несмотря на собственное патовое положение, я не могла вот так бросить Улата, не удостоверившись, что ему больше не грозит казнь. – Что будет с Улатом?
– Его судьбу решат бэкхраны.
«То есть, всем плевать на степень его виновности, и его всё равно будут судить по всей строгости», – перевела для себя я её слова.
– А если я не отступлю? – тихо спросила я, уже, в общем-то, догадываясь, каким будет ответ.
– Ваши последние выступления многих заставили задуматься о том, что подобное поведение, образ мысли и манера речи несвойственны шестилетнему ребёнку, – елейно проговорила Дэйчи. – На данный момент мнения вихо разделились поровну. Но стоит мне сказать, и одна из чаш весов перевесит другую. И только от того, насколько послушной вы будете, Сиреневая госпожа, зависит, какая чаша окажется тяжелей. Вы ведь не хотите быть объявленной одержимой и получить приговор к вечному заточению в Зале Забвения?
– Нет, не хочу, – ответила я едва слышно, низко опустив голову, признавая поражение.
– Вот и отлично, – самодовольно улыбнувшись, подытожила вихо. – В таком случае, приятного вам вечера. И помните, госпожа, я пристально слежу за вами. Один неверный шаг, и вам конец.
Выбор
Оставшись одна, я стремительно поднялась и отошла к окну, оперевшись руками о подоконник. После разговора с вихо меня всю колотило мелкой дрожью, однако мысли были кристально ясны как никогда.
Я услышала звук открывающейся двери, шорох ткани и лёгкие шаги в мою сторону.
– Шиануся? – осторожно окликнула меня Чала, даже не пытаясь скрыть тревогу в голосе.
– Выйди, – чересчур грубо велела я, даже не обернувшись. А затем добавила более мягко: – Мне нужно побыть одной и подумать.
– Да, госпожа.
Очевидно, мои слова задели девушку, раз она отказалась от ставшего привычным между нами обращения по имени и вернулась к титулу. Это был огромный шаг назад в наших отношениях, но переживать ещё и об этом у меня сейчас просто не было моральных сил.
«Если я не вмешаюсь, Улата сначала будут пытать, чтобы узнать имя сообщника, а потом казнят либо как пособника и соучастника, либо как лицо, покрывающее преступника, – рассуждала я, устремив невидящий взгляд в окно. – Впрочем, даже с моим вмешательством нет никаких гарантий, что наказание ему смягчат. А вот саму меня Дэйчи точно накажет за ослушание».
Я запрокинула голову и горько рассмеялась. Легко говорить громкие слова и изображать из себя героя, когда никакой угрозы нет. Легко рисковать жизнью, когда на кону жизнь близкого человека. Но как принять верное решение, когда дело касается пусть и не совсем постороннего, но всё же не особо дорогого тебе человека? Улат, по сути, сам виноват в своём нынешнем положении. Никто не обвинял его и не подставлял, он сам пришёл к вихо и бэкхрану Эльзиру и оговорил себя. Так почему я должна рисковать ради него своей безопасностью и жизнью?
«Потому что каждый имеет право на справедливый суд, – противным голосом
