Эрик угукнул, коснулся виска и зашипел от неожиданной боли. Альмод оказался рядом почти мгновенно. Усмехнулся:
– Ерунда, до свадьбы заживет. Повезло.
На плетение, прежде чем отойти, впрочем, не поскупился, хоть и «ерунда». Эрик запоздало кивнул: повезло. Надо бы радоваться, но внутри было пусто, словно все чувства выжгло. Пройдет, наверное. Зато не трясет, как в прошлый раз, и колени не подгибаются. Он огляделся. Ингрид вытирала меч чьим-то плащом, Фроди склонился над возчиком, лежащим ничком, коснулся шеи.
– Не свезло бедолаге.
Альмод кивнул. Обернулся к Эрику:
– Посмотри, что с лошадьми, и подлечи.
Эрик растерялся. Как устроен человек, он знал, но лошадь… Он же не коновал, в конце концов.
– Какая разница, собирать сломанные кости человеку или животному? – пожал плечами Альмод. – Но могу сам, если не хочешь.
– Нет, я справлюсь, наверное.
Лошади уже не ржали и не пытались подняться, лежали, тяжело подводя боками. Тоже совершенно ни за что мучались. Эрик опасливо обошел их – получить копытом вовсе не хотелось, – накинул плетение, нагоняющее сон.
– Помочь? – присела рядом Ингрид.
Эрик кивнул:
– Плетение удержишь?
Наведенный сон не прочнее обычного, а если большое и сильное животное проснется от боли и, напугавшись, начнет куролесить – никому не поздоровится.
Ингрид кивнула в ответ. Эрик сопоставил сломанные кости, скрепил. Запустил ускоренное восстановление. Интересно, найдется на станции кто-то, кто сможет подновлять плетение, пока не срастется по-настоящему? Надо будет сказать, что, если не найдется, пусть хоть в лубки затянут, жалко же скотину. Вместе с Ингрид они распутали упряжь – все равно обратно в повозку не впрячь, постромки порваны. Пешком придется – впрочем, в первый раз, что ли?
Фроди и Альмод тем временем обследовали поляну.
– Ни гербов, ни цветов! – фыркнул наконец Фроди. – Не поймешь, кто такие и что надо.
– Ну, что надо, положим, они особо и не скрывали. – Альмод склонился к телу, потянул с пальца перстень с яркой резной бирюзой. – А это чем тебе не герб? Только не припомню такого.
– Дай посмотрю. – Ингрид взяла у него из рук печатку и тихо выругалась. – Младший сын Хильд Лисицы, рожая которого она и умерла. Дар не унаследовал, как и сестра. В отличие от старшего, Хродрика.
Которого еще в университете прозвали Красавчиком. Погибшего совсем недавно от руки «зловредного чистильщика».
– Королевский ублюдок? – спросил Альмод. – Только этого не…
– Нет.
– А герб тогда откуда?
– А герб он себе добыл пару лет назад, оруженосцем, в бою у Желтой Реки.
– Пацан совсем. – Фроди вгляделся в мертвое лицо. И правда, парень был, пожалуй, даже немного младше Эрика. – Храбрый, видать, раз герб сам добыл… И дурной, нашел ради кого помирать. Хотя… брат все же.
– Чую, придется тебе сидеть в ставке, пока у Красавчика родичи не кончатся, – буркнул Альмод, бросая перстень на грудь мертвеца. – Не знаешь, кто еще остался, не считая Ульрики?
Фроди пожал плечами:
– Не интересовался. Но много ли ты видал одаренных с ветвистой родословной?
– Разве что в зеркале. Правда, отцовская родня со мной знаться не желает… – Альмод хмыкнул. – Впрочем, может, и не зря: увидел бы меня отец в повозке, а не верхом, со стыда бы сгорел. – Он помолчал, оглядываясь. – Не пешком же они сюда пришли?
Фроди тоже огляделся, а затем уверенно двинулся в глубь леса. Лагерь обнаружился неподалеку: стреноженные расседланные лошади с обмотанными тряпьем копытами и мордами, растянутые между деревьев кожаные пологи, вырытая в земле яма для костра. Интересно, давно ли караулили?
– Кто мог знать, откуда мы поедем? – спросил Фроди.
– Ульвар со своими, а значит, кто угодно в ставке и, может, не только там. – Альмод окинул лагерь взглядом. – Отлично, лошадей на всех хватит и на смену останется. На станцию заезжать не будем, сразу в столицу.
Фроди застонал. Ингрид рассмеялась. Эрик подумал, что, пожалуй, согласен с Фроди: до сих пор ему почти не приходилось ездить верхом – да и куда, собственно? – и перспектива провести день в седле на рыси не радовала его совершенно. Лучше уж пешком, право слово: успел привыкнуть.
– Ингрид, отведи лошадей по дороге, чтобы не напугались, – велел Альмод. – А мы тут сожжем все, чтобы и следов не осталось.
– Следы все равно останутся. Особенно там. – Девушка мотнула головой в сторону побоища.
– Да, и почтовой повозки хватятся. И лошади прихромают. Но одно дело, когда все на виду, а другое, когда только пепел остался: одаренные сцепились, а кто, кого и за что – поди разбери. – Командир ругнулся. – Угораздило ж тебя тогда.
– Мало Первого, еще ты попрекать будешь?! – ощерился Фроди. – Мне вернуться назад на двенадцать лет и продолжать молча терпеть? Или воскресить Хродрика и тех троих, что искупали меня в нужнике? А потом наложить на себя руки, как хотел поначалу? – Он махнул рукой, отворачиваясь.
Альмод поморщился:
– Виноват, прости. Знал, кого забираю, что уж теперь.
Он сдернул с веток полог и накрыл им груду вещей, сложенную посредине поляны. Полыхнуло пламя.
– Присмотри тут, чтобы лес не загорелся, мы с Эриком пока тела приберем.
Запах горелой плоти поднимался с ветром, въедался в одежду и волосы, пепел, точно нарочно, норовил влезть в глаза, ноздри, рот. Эрик в который раз выругался, прикрывая лицо рукавом. Почему эти мстители, так их и разэтак, ждали столько лет? Не знали? Разглядеть в бородаче с седыми нитями в волосах парня, не успевшего получить перстень, действительно непросто. Если бы Эрик не выяснил, сколько лет Фроди на самом деле, дал бы навскидку лет на десять больше.
Хорошо, если не знали, почему узнали именно сейчас? Кто-то же рассказал Хродрику. Кто и зачем?
– Все, кажется, – произнес Альмод. Еще раз оглядел поляну, кивнул появившемуся из-за дерева Фроди и спросил безо всякого перехода: – Так что предрекла Тира?
Фроди ругнулся:
– Не знаю, насколько ветвистая у тебя родословная, но в ней точно были дятлы, и не один. Уймись.
– Но я ведь уже умер. – Альмод ухмыльнулся. – Теперь-то можно.
Фроди помолчал, явно раздумывая. Махнул рукой:
– Все равно житья не дашь. Она просила за тобой приглядеть… насколько получится. Потому что ей казалось, что вы больше не свидитесь.
Ухмылка Альмода истаяла мгновенно.
– Именно так и сказала? Не свидимся? Припомни точно.
Фроди кивнул.
– Ингрид, бросай все и живо сюда! – крикнул Альмод.
И начал плести проход.
