Ичан решительно поднялся.
– Я больше не буду искать Кром. Я дошел до этого места и оно мне нравится. Я останусь здесь с этими людьми, я буду жить с ними, я буду учить их. Я восстановлю здесь настоящий Город. Но только не такой как на Окраине и не такой как в Центре. Это будет Город Пирамид. Люди готовы. Они уже несколько дней не встают на молитву. Я дал им учение Стивена и они поверили мне. Я не оставлю своих людей. Прости, Волод. Я не пойду дальше. И тебе советую… прошу тебя… Я прошу тебя остаться. Не злись… Подожди. Подумай.
Ичан ушел.
Два дня Волод провалялся на своей лежанке. На третий встал, собрался, взял оружие.
– Ты куда, – крикнул Ичан, увидев выходящего со двора Волода.
– Погулять, – не оборачиваясь, бросил фактор.
Пустые улицы. Камни мостовых, сдвинутые выпирающими из-под них травами. Дома сплошь увитые плющом и дома с голыми крошащимися фасадами. Ветер, текущий по руслам улиц, и вихри, кружащие пыль тупиков. Пустота. Пустота стала синонимом Города. Люди ушли, оставив только следы своего пребывания. Следы такие же явные и вечные как сам Город. Колеи в уличных плитах выбитые тысячами колес, ступени, стоптанные тысячами ног, колонны, портики, гранитные узоры зданий, покрытые матовой патиной миллионов скользнувших по ним взглядов.
Пустота и одиночество человека брошенного в брошенном городе.
Нужно подумать. Нужно побыть одному.
Волод шел, не выбирая направления, не замечая, куда ведут его пустые тропы. Нет, он даже не думал, он не думал ни о чем – голова была пуста и метались в ней, будто вихри в колодце стен, только следы прежних мыслей, фантазий и рассуждений.
Волод остался один – опустошенный, брошенный, потерянный.
В себя его привел рефлекс – тщательно оттренированный рефлекс на опасность. Волод присел и кувырком откатился к стене ближайшего дома. За спиной должна быть стена, тогда опасность будет грозить только спереди.
Волод прижался к камню, взял на изготовку самострел и огляделся. Пусто. Улица пуста. Но чувство опасности не оставляло. В окне напротив кажется что-то мелькнуло… Нет, не то – опасность подходила с двух противоположных сторон. Опасность шипящая, рычащая и щелкающая длинным чешуйчатым хвостом. Это пардусы. Волод не верил своим глазам – они подходили с двух сторон, глухо шипя, взрыкивая, припадая мордами к земле. Самец и самка, с двух сторон – все по правилам степной охоты. Но откуда в Городе степной хищник?!
Думать нет времени – встреча и с одним таким зверем смертельно опасна, а здесь двое. Волод выпустил две стрелы – пардусы прыгнули – одна стрела вспорола плечо самцу, другая прошла мимо. Стрелять поздно. Волод швырнул самострел в морду самке, метя по нежному носу – самка взревела. Волод рванул палаш и в пируэте с разворота, одновременно уклоняясь от нового броска, и ускользая так, чтобы самка загораживала путь самцу, рубанул тварь в подбрюшье. Самка зашипела, припала к земле, через нее прыгнул самец – ему, не гася инерции удара, обратным ходом клинка по морде. Пардус, взвыв, пролетел мимо. Подскочила самка – она уже не напрыгивала, она встала на задние лапы и била передними. Стальной клинок парирует стремительные, почти неуловимые удары когтистых лап. И выпад – снова в подбрюшье, где самая тонкая шкура и мелкая чешуя. Бестия взвыла от боли, извернулась, отвалилась с клинком в животе. Снова самец – рывок, толчок – Волод даже не успел выхватить кинжал, схватил зверя за оскаленную пасть. Зверь взвился на дыбы, передние лапы шестью стальными когтями рвут Володу плечи, лязгающая клыками пасть брызгает слюной прямо в лицо, обдавая невыносимым смрадом. Волод не может больше удерживать бьющуюся извивающуюся тварь, клыки все ближе, силы покидают фактора. Силы! У него же есть Сила!
Волод не мог совершить сакрам, он не мог бросить Силу в зверя. Но мгновенным, мучительным до зубовного скрежета, усилием воли собрал Вакану в один горячий обжигающий сгусток и оправил в руки. Мозг пронзила мысль – так уже было… Морок! Глюки, наведенные Главным Архитектором во время испытания! Это не настоящий пардус – всего лишь бесплотный фантом… Что-то хрустнуло под ладонями, Волод перехватил пардуса одной рукой за верхнюю челюсть, другой за нижнюю и с омерзительным хряском разорвал вонючую пасть.
Самка, волоча по мостовой разорванное брюхо, ползла к Володу. Волод переломил ей шею.
Все.
Вакана откатилась литой волной, сила оставила Волода. Неловко водя руками, он опустился на мостовую. Прямо между убитых им яростных бестий. Сознание будто оглохло.
От дома напротив отделились три неясные фигуры. Очертания их плыли и размывались в глазах. Они подошли, встали рядом. Наконец фактор смог сфокусировать взгляд. Это беглые.
Беглые стояли молча и смотрели на Волода, на мертвых тварей.
– Откуда такие… здесь в Городе? – спросил Волод. – Пардусы живут только в степи.
Беглые молчали. Наконец один ответил.
– Странные твари выходят из дыр, что лежат в Пустоградье.
– Я… Мне… – язык фактора заплетался, мысли путались, это ощущалось как отравление – отравление Ваканой, собранной, но не выпущенной в цель. – Надо пойти с вами… к мастёрым.
На это ответ последовал сразу.
– Нет.
– Вам пригодится боец.
– Нет.
– Я все равно пойду туда – с вами или без вас. Или по вашим следам…
– Нет.
– Боитесь за свои секреты? Я не вернусь сюда обратно, я не смогу рассказать их… Я пойду дальше, к Центру, в Кром… Возьмете меня? Я иду в Кром… Возьмете?..
– Да.
Прошло еще пару дней. Волод с Ичаном как-то незаметно помирились, или даже не помирились, а будто забыли о своей размолвке. Разошлись их пути и всё – не о чем говорить. Вольному воля.
К походу Волод окреп совершенно. Последним его провожал Ичан.
– Барон, конечно, хочет, чтобы ты остался. – Ичан говорил серьезно, но при этом старательно косил то одним, то другим глазом, пытаясь рассмотреть кончик носа. – Да и я говорю – нету никакого твоего долбанного Центра с благостным Советом Главных Архитекторов во главе, не верю я в него – ты сам видишь, что чем дальше от Окраины, тем хуже. Но тягл упрямый, поэтому прёшься. А я, считай, уже основал новую колонию пирамидников. Зря смеёшься, эти детки вырастут быстрее, чем ты дочапаешь до мифического Крома. Возвращайся лет через десять, посмеёмся вместе.
– А Король? Думаешь, он не сотрёт вас, в порошок? Не сегодня, так завтра, не завтра, так через месяц?
– Это вряд ли. Лучше ты подумай и оставайся. Твои Архитекторы далеко, тут мы сами Главные. Такого наворочаем! А Таточка? Будешь бароновым зятем, наследником.
Волод представил себе, что ласковая Тата всё время рядом – посматривает, откидывая тёмные волнистые прядки, подрагивает нежными губками, вслушиваясь в каждое его, Волода, слово, и тошнота подкатила к горлу. «Ой, – содрогнулся он, – влипнешь в эту патоку, век не отмоешься. Надоела – сил нет!».
