– Тебя на Совет ждут. Все уже собрались. – Она, улыбнувшись, провела рукой по широкой ичановой груди. – Срослись рёбра-то?
Тот, прикрыв глаза, жалобно закашлялся:
– Болят! Ох, болят!
Рассмеявшись, красотка ласково подтолкнула его к воротам. Ичан переступил на два шага.
– Иди! Такой большой, красивый, а шутит. – Увидев скромно стоящую в сторонке недавнюю володову знакомицу, помахала ей рукой. – Тата! Ты как там, выходила своего? Оба они чудные, правда? Но хороши!
Тата смущённо потупилась. Потом, застенчиво дрогнув ресницами, шагнула к Володу:
– Ты бы лёг пока, а? Или поешь. Идём.
И он поплёлся обратно в свою сараюшку, чувствуя, что вправду уже устал с непривычки.
Потянулись дни восстановления сил. Видно отоспавшись на недели вперед, Волод просыпался рано, с первым стуком рабочей колотушки. После утренней молитвы Волод выбирался во двор, смотрел как из домов появлялись работники – кто разбредался по мастерским, кто шел в пищевые цеха, а основная масса спускалась в подземелья через шахтную башню. Банда Барона размещалась над месторождением меди, очень древним, но еще не до конца выбранным. Волод вглядывался в серые лица работяг, слушал шаркающие шаги, голоса, раздающиеся тише шепота, провожал взглядом сутулые спины.
Потом во двор стекалась обслуга воинской части банды. Мастеровые мужички, гоношливые бабы. Они заводили крикливую суету на целый день.
Громыхающие железом воины спускались во двор последними. Барон или его помощник разводил воинов по заданиям – кого в разведку, кого в набег по окрестностям, а кого-то просто отправлял на все четыре стороны – шляться, браниться и драться по пустякам и вообще находить занятия самим себе. Частенько Ичан собирал не пристроенных к делу воинов под свое начало, ставил в ряды и проводил занятия. Сам Ичан пропадал то в поземье, то в цехах, то на советах у Барона. В банде он освоился совершенно и всеми принимался как свойский парень.
Дочка Барона Тата вилась все время рядом с Володом. Что-то делала для него, подсовывала какие-то особо аппетитные с ее точки зрения куски еды, прикасалась украдкой к руке, плечу. И даже если держалась в отдалении, бросала на него долгие томные взгляды, неизменно вызывающие краску на лице Волода и улыбки на устах свидетелей. В какой-то момент Волод принялся просто прятаться от своей поклонницы.
После вечерней молитвы к Володу приходил Ичан, и они неспешно разговаривали о том, о сем.
– Хорошая идея была с легколетом, – Волод потягивал из кувшина ичановское пойло, которое тот готовил теперь для бандитов в изрядном количестве. – Жалко не получилось. Ты не знаешь, почему мы упали?
Волод передавал кувшин товарищу.
– Здесь говорят – по небу выше крыш Толкун проходит. Никто не знает что это, но все бояться. Говорят головы срывает, мозги сворачивает, корежит и вообще убивает по-страшному. С севера он идет, от Центра. Может силы Хаоса балуются. А может еще что-то такое. Мы же к самому Крому приближаемся, а там знаешь кто?
– Безумец, слуга Однорукого? Ничем кроме твоих слов эта легенда не подтверждается. Сплошной вымысел и никаких фактов.
– А Толкун это тебе не факт? Он же тебе всю морду разбил и до сих пор не факт? А вдруг это и есть извращенная сила молитв, что Безумец извергает, а?
Волод не принимал таких необоснованных допущений. Но кувшин булькал, щедро раздавая пенную влагу, и до споров и ругани у друзей обычно не доходило.
– Я вот все думаю – какие люди здесь разные. Будто и не с одного района. Рабочие все унылые, апатичные, головы не поднимут, а бойцы наоборот – покоя не знают, если не воюют, то все скачут, кричат, дерутся.
На подобные наблюдения у Ичана находился готовый ответ.
– У нас говорят – люди они, как колодцы. С одного вычерпаешь воду, он и стоит пустой – медленно по капельке вода набирается, да набраться не успевает – снова ее вычерпывают. А другой – сколько не бери воды, сколько ни черпай, она все прибывает и прибывает, и чем быстрее воду выбираешь, тем скорее она возвращается. Вот и здесь так – одни люди досуха выпиты, а других сколько ни пей, они все одно полны. Только не много в жизни таких полных колодцев, не много таких людей. Вот они и становятся воинами.
– А кто же все эти колодцы пьет?
– Известно кто – Безумец. Высасывает силы людские вместе с молитвами. На Окраине у нас это не так заметно, а тут-то явственно видно. Ведь к Центру-то отсюда не в пример ближе.
– О, Стив! Опять ты свои пирамидские разговоры заводишь!
В темноте друзья расходились.
– Слышишь, Волод!
– Чего?
– Есть еще третьего вида колодцы – совсем мало их, может один на сто тысяч, и не колодцы они даже, а целые фонтаны. Столько воды в них, что и не помещается внутри, а прямо вот струей наружу и плещет. Да так может плеснуть, что и весь мир затопит.
– Это ты о ком?
– О тебя, ясное дело. И о таких как ты.
– А вы, пирамидники, какие колодцы получаетесь?
Ичан ухмыльнулся.
– Закрытые. Не даем мы из себя пить. Понятно?
На исходе недели Волод увидел, что на баронский двор пришли чужие.
Это не бандиты – никаких доспехов, никакого тяжелого оружия, никакой бравады и криков в разговоре. Они даже двигались иначе – скупо, настороженно, бесшумно. Чужих было трое. Вооружение незнакомцы несли легкое – короткие рогатины и кинжалы. Их провели в дом Барона. Через некоторое время туда же позвали Ичана.
Вернулся он только к вечеру.
– Это беглые, – рассказал он Володу. – Барону нужно оружие, чтобы драться с Королем. Самое мощное оружие, иначе банда не выстоит. Оружие мастёрых. Его могут добыть только беглые.
– Барон нанял их?
– Да.
– Значит, они пойдут к мастёрым, а значит в направлении севера в сторону Центра, – голос Волода, зазвенел от возбуждения. – Когда?
– Через неделю.
– Отцы Основатели! Это же очень удачно! Нам надо идти с ними!
– Нет. Не получится, – Ичан увел взгляд, – Нет.
– Но почему?
– Беглые никого не берут с собой. Никому не доверяют. Берегут секреты. Говорят, однажды ватага Вольной Братвы тоже хотела добраться до мастёрых и добыть оружие. Так вот, никто из них не вернулся.
– Их убили мастёрые?
Ичан криво усмехнулся.
– Или они сгинули в пустошах. Или их перебили беглые.
– Но мы должны пойти с ними! Или без них! Мы должны идти дальше. Я уже окреп, нога заживает, еще пара дней и я смогу ходить свободно…
– Мы никому ничего не должны, – перебил Ичан. – По крайней мере, я никому ничего не должен.
– Что? – Волод недоуменно захлопал глазами. – Не понимаю, ты о чем?
