принцесса сама не понимала, что с ней происходит. Как ни странно, прикосновения незнакомки успокаивали беспокойство ее души, вместо него принеся чувство облегчения и волну необъяснимой печали.
— Поспи еще. Теперь ты здесь — больше нет причин для тревог. — раздался чистый голос, от которого Айрис непреодолимо клонило в сон.
Следующее пробуждение произошло намного позже. Рядом с Айрис уже какое-то время тихо переговаривались двое мужчин. Они были рады спустя годы встретить друг друга, но характер не позволял им обойтись без колкостей.
— Да! Мне было на это плевать. Я забрал ее и сразу прибыл сюда. В чем проблема, не понимаю? — удивился мужчина.
Он не видел в своих действиях никакого отсутствия логики. Это он должен был быть возмущен, что этот ребенок до сих пор находился не здесь, ведь прошло столько времени, как все успело разрешиться. Арн помнил, как принимал непосредственное участие в изменении давно принятых правил, которые раньше служили препятствием для совместной жизни богов и их детей. Однако после официального дозволения хранителей не было никаких проблем с присутствием в этом месте Айрис.
— Не тебе меня поучать, брат! Напомни, где нынче твой сын? — прервал его Арун.
— Я пытаюсь свести его с одной богиней, правда, они еще об этом не знают, но это ненадолго. А за твоей дочерью вообще волочится дракон! — вторя ему, поддел его Арн.
Стоило Айрис проснуться, они сразу умолкли и с абсолютно одинаково обеспокоенными лицами посмотрели на нее. Вошедшая Севада сократила напряжение и, понимая страх дочери, присела рядом с ней, будто закрывая ее от мужчин. Ее последующие слова ошарашили девушку, но эта информация хорошо ложилась на историю ее жизни.
Для бессмертных дети всегда становились неожиданностью. Порой были пары, которым было не суждено иметь даже одного ребенка, поэтому Айрис стала чудом для Севады и Арна.
Богиня смерти не могла отпустить свое дитя, навсегда отдав ее хранителям, которые следили за порядком в мирах, а они, в свою очередь, не могли допустить появления еще одной богини в этом мире. Это могло породить дисбаланс, который привел бы к конфликту и, возможно, к уничтожению цивилизации. В каждом мире были закреплены два бога, которые не только следили за ним, но и друг за другом. Арун предлагал отдать девочку на время Арну, чтобы скрыть ее, но Карлайл возник быстрее и предложил свой вариант.
— Значит… — Ее взгляд остановился на мужчине, чья внешность больше смахивала на облик бога жизни. — Вы мой отец?
— Отойди, Арун! У меня появилась дочь. — Он отодвинул брата, чтобы с радостной улыбкой поднять девушку и стиснуть ее в своих объятиях. — Эх, всегда мечтал о девочке! Ты украл у меня девушку, а я твою дочь! Считай, что квиты. — весело засмеялся Арн. — Я твой дядя. А вот этот… Арун, лицо слаще, дочь все же! А вот этот страшненький дяденька — твой отец. — Он повернул ее в нужном направлении и слегка подтолкнул. — Гляди, какая миленькая! Сейчас заплачу. Севадушка, утешь меня! Моя любовь ничего не хочет слышать о детях, а мне бы еще одну голосистую тучку.
После того как стало известно, что скоро у них будет дочь, они объединились со многими богами, чтобы хранители вняли их словам. Было внесено предложение сдерживать магию детей и оставлять их с родителями, и лишь после полноценного взросления решать дальнейшую судьбу. Одним из примеров служила Айрис, жизнь которой складывалась, как у обычной представительницы этого мира. Да, силы девушки были впечатляющими, но с мощью бога сравниться не могли. Простой маг с некоторыми особенностями, которые не принесли бы хаос в течение времени, был безобиден. Поэтому изначально затеряться среди магов было более хорошей идеей, так как это не породило бы подозрений, как, например, непонятно откуда взявшийся у драконов ребенок.
— Люди так быстро растут. — высказался бог смерти.
— Безусловно. Сейчас она должна была быть примерно мне вот досюда? — спросил Арун, рукой отмечая середину бедра. — Зато здесь ее время застынет.
— Я не умру? — напряглась Айрис, обращая внимание на их разговор. Она сидела в объятиях своей матери, которая никак не могла ее отпустить, впрочем, девушке было довольно комфортно в руках Севады.
— Конечно, нет. Ты дочь вечных богов, как ты можешь завершить свою жизнь человеческой смертью? — поразился Арн.
Означало ли это, что она больше никогда не увидит родных? Больше никогда не услышит голоса тех, кто любил ее и поддерживал в трудные моменты, вместе с ней радуясь мгновениям счастья?
Айрис довольно бесстрастно приняла Севаду и Аруна как своих родителей, пусть внутри нее и была незначительная толика сомнений насчет своей адекватности, но это не означало, что при этом она хотела бы потерять всех остальных. Девушка похолодела от понимания всех проблем, что принесла ее смерть.
Севада погладила дочь по спине, осознавая, что для нее это было не такое радостное событие, как для них самих. Они с Аруном изначально предполагали, что все будет протекать именно таким образом, поэтому были готовы к любому решению дочери, каким бы оно ни оказалось.
— Я могу как-нибудь вернуться? — тихо спросила Айрис. — Пусть для вас человеческая жизнь весьма коротка и быстротечна, но я хочу провести оставшееся время с людьми, которые много для меня значат.
Она тревожно ждала отказа, понимая, что боги тоже не всемогущи, да и зачем им потворствовать ее желаниям? Вероятно, им даже должно быть неприятно от ее вопроса. Она почти мгновенно пожалела о своих словах.
— Мы все понимаем. — Богиня бросила предупреждающий взгляд мужчинам, которые замолкли от неудобного вопроса. — Когда мы решили проблему с твоим пребыванием с нами, то первоначально хотели забрать тебя сразу же, но ты была счастлива среди людей и очень огорчилась бы нашему появлению, поэтому было решено дождаться твоей смерти, и мы не собирались ускорять ее. — объяснила Севада. — Твоя привязанность к смертным — наша вина, поэтому мы абсолютно не против твоего временного возвращения, но не хочешь немного погостить у нас, и могу ли я приходить в твои сны? Мне бы очень хотелось иногда видеться с тобой? — Блестя глазами от ожидания, она сжала руки дочери и придвинулась к ней поближе. Улыбнувшись, Айрис кивнула, выдохнув от облегчения.
— Я тоже ничего не имею против этой идеи, но есть кое-что, о
