Двумя днями позднее Сара навестила Марту Преббл по делам прихода. И тогда была упомянута миссис Этвуд — больная женщина, которую посетил папа в тот вечер, когда была убита Лили Митчелл.
— Бедняга, — сказала Марта с легким вздохом. — Вот уж действительно испытание.
Сара вспомнила, что говорил папа.
— Я слышала, она склонна к преувеличениям и путает реальные события с воображаемыми. Немного мечтательная, может быть?
Марта удивилась, ее брови поползли вверх.
— Я не знала этого. Когда я видела ее, она говорила безостановочно и все время о своих прошлых успехах; хотя, должна признаться, я не слушала ее достаточно внимательно, чтобы судить, правдивы ее истории или нет. Мне кажется, бедняжка просто одинока.
— Ее никто не посещает? — спросила Сара, чувствуя внезапный приступ угрызений совести наряду с нежеланием делать это самой.
— Почти никто. Как я сказала, это маленькая пытка — слушать ее.
— Кажется, она больна и привязана к дому?
Сара почувствовала себя обязанной проверить это. Она будет чувствовать себя виноватой, если эта женщина нуждается в чем-то, а она не обратила на это внимания. Особенно если ее муж в прошлом действительно оказал какую-то услугу папе.
— Ничуть, — твердо заявила Марта. — У нее лишь обычные небольшие возрастные проблемы.
— И она не прикована к постели? — Сара нахмурилась. Могла ли она неправильно понять папу? Она попыталась вспомнить точно, что он сказал, и не смогла.
— Нет, совсем нет. Но я уверена, что она будет очень благодарна, если вы нанесете ей визит. Просто так, поболтать.
— Она в чем-то нуждается? Я имею в виду финансовые трудности. — Сара предпочла бы оказать ей практическую помощь, чем тратить свое время.
— Моя милая Сара! Какая вы щедрая! Так хорошо, что вы хотите помочь. Всегда думаете о нуждах других людей… Но она не бедная, уверяю вас. Может быть, душевно… Ей нужны друзья, — сказала она, немного поколебавшись, ее руки на плечах у Сары сжались, — и немного теплоты.
Ее голос неожиданно стал хриплым, как будто она была под воздействием сильного эмоционального стресса. Это смутило Сару на мгновение, затем она вспомнила ледяную праведность викария и попыталась поставить себя на место Марты. Странно, но недавняя холодность Доминика помогла ей. Сара освободилась от цепкой хватки Марты и дотронулась до нее в ответ.
— Конечно, — промолвила она тихо, — мы все поможем ей. Я нанесу ей визит после обеда. Я ничего не могу принести в этот раз, просто навещу ее, пока у меня есть возможность пользоваться экипажем. Но в другой раз я, возможно, приду с Шарлоттой или с мамой и принесу что-нибудь, как подарок на память.
Марта смотрела на нее, не отрывая взгляда.
— Вы не думаете, что это хорошая идея? — спросила Сара, глядя на ее бледное лицо. — Думаете, я не должна идти, пока меня не представят?
Взгляд Марты прояснился.
— Конечно, — сказала она, отдышавшись. — Вы должны пойти. Да. Идите сегодня.
— Миссис Преббл, как вы себя чувствуете?
Сара теперь начала беспокоиться за Марту — та выглядела очень напряженной и несколько переутомленной. Сказала ли Сара что-то, что огорчило ее? Или это было неожиданное воспоминание из ее эмоционально бессодержательной жизни?
Сара обняла Марту и крепко сжала объятия. Затем, почувствовав, что мышцы пожилой женщины напряглись, она наклонилась вперед и нежно поцеловала ее в щеку и после этого двинулась к двери.
— Я скажу ей, что вы просили за нее. Уверена, она это оценит. Вы сделали так много хорошего для стольких людей. Едва ли найдется дом в этом приходе, который не знает о вашей доброте.
И еще до того, как Марта придумала, что ответить, Сара извинилась и ушла.
Сара не знала точно, чего ожидать, но женщина, которая открыла ей дверь, так удивила ее, что она могла только стоять, не двигаясь, и смотреть на нее.
— Слушаю вас. — Женщина вопросительно подняла брови.
Сара проглотила комок в горле и опомнилась:
— Меня зовут Сара Кордэ. Я не имела удовольствия встречать вас раньше, но миссис Преббл говорила о вас так хорошо, что я решила, если вы не будете возражать, познакомиться с вами.
Лицо миссис Этвуд сразу же засветилось радостью. Это была дама приятной наружности; лет двадцать пять назад она наверняка считалась красавицей. Остатки красоты еще были видны в ее фигуре, в элегантной укладке волос, слегка поблекших, но еще не поредевших. Однако ничего вызывающего жалость в ней не было, и если она и была одинокой, то этого не было заметно.
— Пожалуйста, входите, — пригласила миссис Этвуд и повернулась к Саре так, чтобы та могла принять приглашение.
Маленькая гостиная была обставлена с необычной простотой, но у Сары сложилось впечатление, что это скорее дело вкуса, а не бедности. Она нашла, что эффект, производимый этой комнатой, удивительно приятный, более спокойный, чем тот, который обычно производят обставленные под потолок помещения, к которым она привыкла, — с дюжинами фотографий и картин, набитые чучелами птиц, орнаментами из сухих цветов и предметами мебели почти в каждом доступном месте. Здесь дышалось легче, атмосфера была не такой давящей.
— Спасибо. — Сара села в предложенное кресло. Она была очень рада, что не принесла с собой ни подарка, ни пищи. Это казалось излишним здесь, возможно, даже оскорбительным.
— Со стороны миссис Преббл было очень благородно сказать хорошие слова обо мне, — улыбнулась женщина. — Боюсь, я не знаю ее так хорошо, как хотела бы. Я нахожу церковные дела… — Она остановилась, очевидно, вспомнив, что Сара, вероятно, тоже принимала в них участие, и теперь не знала, что сказать.
Сара засмеялась.
— Утомительными, — закончила она за нее.
Лицо женщины расслабилось.
— Благодарю вас за вашу открытость. Да. Мне кажется, так и есть. Марта проделывает огромную работу, но она должна быть святой, чтобы выдержать все эти бесконечные пустые разговоры, слухи и сплетни. И, дорогая, это даже неинтересные сплетни!
— Разве сплетни кому-нибудь интересны, за исключением тех, кто их распространяет?
— Ну почему же! Некоторые сплетни очень даже остроумны, и бывает, что их питает настоящий скандал. Я не слышала о настоящих скандалах уже несколько лет. Но ко мне нынче редко кто заходит. Я выросла в респектабельном доме… Какая ужасная эпитафия.
Любопытство Сары усилилось. Кто эта женщина? До сих пор она не казалась таким уж жалким и заблудшим созданием, как ее описывал папа. Наоборот, она была занимательной и вполне контролирующей себя особой.
— Не рано ли для эпитафии? — спросила Сара с усмешкой. — Вы еще не умерли.
— Могла бы и умереть с таким же успехом. Сижу здесь в комнате на Кейтер-стрит, наблюдаю, как за окном проходит жизнь… И никто не приходит выслушать меня, даже если я могу сказать что-то стоящее… Это ужасно, моя дорогая, — иметь мозги и не найти никого, на ком можно было бы их потренировать. Я могу предложить вам угощение… чай, может быть? У меня нет слуг, как вы уже заметили, но я могу достаточно легко приготовить чай сама, если позволите.
