сотен лет и какой итог? Выучил несколько фокусов, собрал вокруг себя толпу оборванцев и морочит голову какому-то принцу ларанаев. Хотя, было у него одно бесспорное достижение — он вплёл Тереса в войну с златоликими и решил, что именно он должен покончить с Нерогабалом. Теперь этот великан сидел перед ним и пристально смотрел ему в глаза.
— Скажи мне, Терес, почему ты такой непредсказуемый? Я давно слежу за тобой и не перестаю тебе удивляться.
— Непредсказуемый? — переспросил Терес.
— Да. Порой твоё поведение не укладывается ни в какие рамки.
— Просто ты не понимаешь всей картины. Если бы ты знал больше, я бы не был таким непредсказуемым.
— Ты, получив предложение от Нерогабала вместо того, чтобы пойти в лагерь, решил прийти на вершину горы. Я был готов, что ты переметнёшься на его сторону, но не был готов к такому!
— Это верно — я мог переметнутся на его сторону. Но убедившись, что это гиблое дело, я решил воспользоваться его милостью и всадить ему нож в спину. Проходя между их лагерями, я понял, что тут не все поддерживают Нерогабала. Перед своим визитом, я попросил встретившихся мне внизу часовых известить всё войско, чтобы оно собралось в одном месте. Гордость златоликих перевешивает их подлость — они бы просто не решились убить меня.
— Ты понимал, что можешь погибнуть?
— А разве мы все не погибнем? — парировал Терес — если Всеотец есть — он меня спасёт, если нет — то зачем жить?
— Интересная логика. Только подобное рвение не приветствовалось в моё время.
— А кто, по-твоему, меняет мир? Забитые люди, которые боятся сделать что-то выходящее за рамки обыденности? Можно, конечно, прожить жизнь обывателем, и я не имею ничего против, но какой в этой жизни смысл? Приходим, оставляем после себя скромные пожитки и уходим, чтобы через пару сотен лет от тебя не осталось даже памяти. Если тебе дают шанс жить по-другому, то им надо пользоваться, понимаешь?
— Так вот в чём дело — задумался Месалим.
— Ты ведь тоже не просто так вступил на путь борьбы с Нерогабалом?
— Да. И я надеюсь, что ты поможешь мне достичь цели всей жизни. Я не питаю к тебе злобы, мне не нужны твои достижения, я не хочу ломать твою жизнь, но, если на небесах решили, что именно ты должен уничтожить Нерогабала, я не могу допустить твоего провала. Орден, ларанаи, вся эта война — это было нужно для того, чтобы остановить скверну!
Терес на секунду задумался. Оказалось, бесчувственный и своевольный Месалим был не более чем одержим своей целью. Терес стал находить с ним что-то общее. Если бы они встретились при других обстоятельствах, то он и этот бледный гигант могли бы стать друзьями, а не просто вынужденными соратниками. "Обсудим остальные детали завтра утром, Месалим. Можешь на меня рассчитывать" — сказал Терес.
Терес вернулся в лагерь, стражники, завидев своего нового царя, с радостью открыли ворота. Советник показал ему путь в царский лагерь — покрытый багровой тканью шатёр хоть и уступал изяществом юртам степняков, тем не менее своими размерами не уступал домам Баласдавы.
Ночевать предстояло на редкость комфортных условиях: шатёр с большой кроватью, очагом и даже прислугой. Терес только успел лечь на кровать, как до него стали доносится отрывки ругани Слании: "Да как вы смеете! Вы хоть знаете, что с вами сделает царь?". И когда она успела набраться такого гонора?
Он вновь накинул на себя плащ, вышел на улицу. Прохлада, от которой Терес уже успел отвыкнуть бодрила лучше любых отваров трав.
У ворот он встретил Сланию, которую стражники упорно не хотели пропускать.
— Терес, что за безобразие?
— Стража, пропустите её и проводите в мой шатёр. Она не опасна.
— Будет выполнено, о великий.
— Почему вы на неё до сих пор не напали? — спросил Терес.
— А были должны? — спросил стражник.
— Нет. Но вот когда я пробирался к вершине горы, то вы были настроены более решительно.
— Царь, а вернее его советница велела нам убивать всех чужаков, которые приблизятся к горе. Честно, это почти никому не нравилось — за всё время, нам пришлось казнить только нескольких странников, которые просто хотели полюбоваться этим чудом природы.
— Как ты относишься к златоликим?
— Скажу честно, я от них устал.
— Скажи мне, а много твоих соратников разделяют твой образ мыслей?
— Да почти все. Есть, конечно, такие, кто прям был в восторге от идей богов, но весь этот произвол культов и постоянные войны нас, откровенно говоря, достали… а мы будем воевать?
Терес задумался. Он хотел дать максимально честный ответ, но при этом не расстроить этого человека.
— Я… Я постараюсь, чтобы вам пришлось биться с людьми как можно меньше — сказал Терес и похлопал воина по плечу — не унывай, война скоро закончится — сказал Терес и улыбнулся. Стоящие рядом нурагийцы ответили на улыбку вождя одобрительным кивком.
Вернувшись в шатёр, он увидел, что Слания уже ложиться спать.
— Почему ты пришла ко мне, а не осталась с Месалимом?
— Я хотела тебя предупредить об одной вещи, которую ты должен знать.
— В чём дело?
— Когда ты спал в крепости, Месалим много говорил о том, что, когда ты проснёшься, он управится с Нерогабалом максимум за неделю.
— За неделю? То есть…
— Ты должен быть готов ко всему, Терес, Месалим что-то задумал — сказала она, глядя ему в глаза и стараясь быть максимально убедительной.
— Спасибо — ответил Терес и обнял её.
— Месяц назад меня чуть не убил беглый раб-оборванец, а теперь в шатёр приглашает правитель юга.
— Вот так порой поворачивается жизнь — усмехнулся Терес.
— Если бы я знала, что всё так обернётся, то, наверное, трижды подумала бы прежде, чем нападать на тебя.
— Если бы я знал, с кем буду иметь дело то искал бы тебя по все горам — сказал Терес.
После того, как он произнёс эту фразу, ему сделалось очень неловко — не слишком ли дерзко звучал этот его выпад? Слания смутилась, услышав такую фразу.
— Спасибо — тихо сказала она, отвернувшись от него.
— Завтра нас ждёт очень насыщенный день — сказал Терес и потушил свет.
Глава 18. Проповедь
Следующее утро началось с того, что Тереса разбудил один из его стражей. Он по-быстрому оделся и вышел из шатра, где его ожидала разношерстная толпа южан, которых объединяло лишь одно — обилие украшений и дорогое оружие. Осмотрев их, Терес узнал в собравшихся вождей, которые присягали ему на верность ещё
