Я веду сражения умело и всегда побеждаю.
— Ты что, хочешь меня запугать, Грэй? Я здесь не для того, чтобы развлекать плантатора или его надсмотрщика. Ты понял?
— Интересно, что сказал бы твой начальник, услышав тебя сейчас?
— Не знаю. Спроси у него.
— Наверное, я предложу Регу поговорить о тебе с Райлоном Дженнингсом.
— Давай, Грэй, — Кларенс закусил удила, — попробуй, может и получится, узкогубый, — выпалил он, не думая о последствиях.
Грэй ошеломленно уставился на Кларенса, а затем молча по-
184
вернулся и ушел в свой кабинет. В тот момент, когда он закрыл за собой дверь, открылась дверь другого кабинета, и через нее выплыл Норкост. Он шел через приемную быстро и эффектно, как женщина, танцующая танго.
— Кларенс, Кларенс, рад тебя видеть. Ты уже познакомился с моим секретарем Шейлой и администратором Джиной?
Кларенс утвердительно кивнул, заметив улыбку Шейлы и холодный взгляд Джины. Норкост сиял гладковыбритым, цветущим лицом Нормана Роквелла — лицом Оззи Нельсона пятидесятых, который как будто возродился в девяностых.
Несмотря на подтвержденные многими фоторепортерами занятия бегом и теннисом, у Норкоста было семь килограмм лишнего веса: два — на лице, и пять — на животе. Все остальные части его тела были довольно стройными.
— Заходи, — сказал он, делая широкий жест правой рукой. Кларенс отметил, что Норкост считает себя выше, чем есть на самом деле, потому что, входя в дверь, немного наклонился. Кларенс, не счел необходимым кланяться, хотя был на восемь сантиметров выше политика.
Едва они вошли в кабинет, зазвонил телефон.
— Извини, Кларенс, — сказал Норкост, услышав от Шейлы имя звонившего, — это действительно очень важный звонок. Нет, нет, выходить не обязательно. Можешь пока осмотреть мою картинную галерею, — он жестикулировал, как красотка в игровом шоу.
Кларенс принялся внимательно рассматривать стену, на которой были развешены фотографии Норкоста, позирующего с губернатором, сенаторами и президентом Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения. Норкост с детьми, подростками и взрослыми своего округа. Норкост, поставив ногу на лопату, начинает закладку фундамента нового общественного центра. Норкост обнимает за плечи выпускников школы, Норкост держит на руках детей, Норкост вместе со своей женой и дочерью-подростком дружески беседует с семьями из северного Портленда. Норкост, Норкост, Норкост...
Великий белый спаситель. Генерал Макартур черных кварталов.
Кларенс заметил несколько фотографий, сделанных фоторепортерами «Трибьюн». Некоторые из них явно были работой Карп. Только она делала снимки с подобными ракурсами. Они были настолько же характерными, как стилистика того или ино-
185
го пишущего репортера. Снимки Карп были самыми лучшими. Кларенс уважал ее работу. Жаль только, что эти фотографии завершили свой путь на стене кабинета Норкоста. Наверное, он просто попросил своего приятеля Райлона, чтобы тот передал ему эти снимки.
Подойдя к одной из фотографий, Кларенс был потрясен, увидев на ней себя — улыбающегося и пожимающего руку Норкосту. Ну, конечно. Это тот неожиданный снимок Карп на митинге. Норкост в своем нетрадиционном ярко-красном галстуке улыбается, как школьник на карнавале.
Что ни говори, Регги Норкост не только сам услужлив, но умеет извлекать пользу из услуг других. Он из тех, кто привык использовать чужие деньги для того, чтобы вызвать любовь к себе у тех, кто сможет поддержать его амбиции. Десять лет назад Норкост был мэром, теперь же он, вероятно, станет одним из тех парней, кто преодолеет барьер восьмого подряд избрания в Конгресс. Кларенс использует все, кроме торговли наркотиками и угона машин, для продвижения вверх, для Норкоста же преступления других — путь наверх.
Когда Норкост положил трубку, Кларенс сел без приглашения, сразу же отвергнув попытки политика завязать светскую беседу.
— Мистер Норкост, — начал он, — я хочу...
— Пожалуйста, Кларенс, называй меня Регом.
— Мистер Норкост, я хотел бы услышать ваше мнение о проблеме преступности и разгула банд в вашем округе.
Член совета вздохнул.
— Что конкретно вас интересует?
— Хорошо. Буду конкретным. Правда ли, что во время последней избирательной кампании вы наняли членов известных банд, чтобы они распространяли вашу литературу, а также развешивали и затем снимали после выборов рекламные плакаты?
— Но все это было законно. Я дал этим ребятам приличную работу как альтернативу всякой незаконной дряни. Они нуждаются в работе, Кларенс. Ты же знаешь.
— Но они же бандиты.
— Тот факт, что они не всегда поступают правильно, не означает, что мы не должны давать им шанса. Если у них не будет возможности получить приличную работу, как можно ожидать, что они скажут «нет» соблазнам? Я горжусь тем, что смог нанять этих ребят и тем самым дал им шанс.
186
— Согласно тем записям, которые я вижу, на развешивание плакатов и раздачу литературы вы потратили свыше двадцати тысяч долларов. Какая часть этих денег оказалась в руках бандитов?
— Точное распределение средств мне неизвестно. Об этом лучше поговори с Карсоном Грэем.
— Я не хочу разговаривать с Грэем, — сказал Кларенс, — я спрашиваю вас.
— Это интервью или допрос?
— Вы считаете, что наем бандитов — это путь решения проблемы банд? А может, это средство устрашения общественности? Например, если кто-то узнает, что я голосовал за другого кандидата, не придется ли мне держать ответ перед группой молодых головорезов?
— Это Америка, — сказал Норкост, — или ты забыл, что у нас выборы проходят путем тайного голосования? Люди могут голосовать, как хотят, без страха или притеснений. Никого устрашения не существует. Это — не Чикаго, это — Портленд, штат Орегон. Поэтому твои предположения безосновательны.
— Я жил в Чикаго, и я живу в Портленде. И там, и здесь — Америка. И нет ни одной проблемы в Чикаго, которая не могла бы стать проблемой и в Портленде.
— Кларенс, пожалуйста, — тон Норкоста стал умоляющим и почти хныкающим, — мы делаем в этом городе большое дело. Твоя
