голову и одарила меня ласковой улыбкой, я выдохнул, сам не осознавая, что до этого ждал ее реакции. Наверное, я бы и дальше стоял как дебил и пялился на нее, если бы её живот не заурчал. Кажется, кто-то был голоден.
— Сейчас закажу поесть, — моментально среагировал, достал телефон, заказал пиццу, предварительно заботливо поинтересовавшись что предпочитает мышь, но она только пожала плечами, мол, не прихотлива.
Ела она и правда, как мышка. Крайне мало. Но я заставлял, и не пал под её умоляющими глазками, только буркнул сердито:
— Не будешь есть, сам запихну.
Угроза сработала, и мышь смела все подчистую. И хорошо… Вон, уже сколько времени терзала себя. Похудела, ключицы стали выпирать, скулы острее. А мне по душе были румяные щечки.
Позже перебрались на диван, распластавшись на нем как два ленивца. Сытые, но уставшие. По телевизору шла какая-то муть.
Опять чертовы экстрасенсы! И когда это адово творение закроют?! Это же просто взрыв мозга! Ходят пришибленные, руками в воздухе машут и бьются в припадках. Если и была нечисть, то это не призраки, а эти придурастые. Вот, по кому оскар заливается слезами!
Даже Бобрич закатила глаза, когда «потомственная ведьма» начала страшно закатывать глаза и дергаться.
— Герман, — позвала меня Дуня.
— М-м-м? — оторвался от телека.
— Бабушка не поверит, если скажу ей, что третий день у Ульки ночую, — обеспокоенно произнесла.
Кивнул, соглашаясь с ней.
— Скажи, что со мной, — невозмутимо изрек.
Ее глазенки вылетели из орбит. Покраснев, она стала что-то невнятно бормотать, мол это как так? Нельзя!
— Дунь, тебе двадцать лет, — начал я, — сама посуди. Не будешь же ты вечно говорить, что у подружки. Когда-то, — сжал зубы, но заставил себя сказать, — будешь с парнем. Это нормально в твоем возврате. Многие уже живут вместе. Если уж оправдывается перед кем, так это только перед своим мужчиной.
Мышь отвернулась, пытаясь скрыть румянец. Но поздно я уже его заметил. Какая же она еще маленькая…
Что-то невразумительно промычав, она смылась в туалет.
И что такого было в моих словах? Вроде ничего и не сказал…
Почесал затылок и хмыкнул.
Черт их этих баб разберет!
Однако, все же пообещал себе вечером решить этот вопрос. В конце концов, сейчас я был единственным мужчиной рядом с ней. Пусть и не в том ключе в котором хотелось бы, но все же… Взял ответственность — значит уже полностью нести.
Мышка спала у меня на коленях. Не знаю, как так вышло. Сперва просто сидели порознь, хоть меня и тянуло магнитом. Хотелось прижать к себе и не отпускать, шепча на ушко всякие глупости и пошлости, а она в итоге сама пришла. Неосознанно, конечно. Сперва лежала, затем кунять начала и наклонилась ближе ко мне. Накрыл ее пледом, а она прижалась ко мне, как к родному.
И как можно было оставить ее одну?
Кощей, сука! Просек, где я! И как только? Ответа пока не было. Вчера полночи голову ломал, где мог засветиться. Ни одна собака не знала, где мы. Не говорил никому. И возле дома своего все проверил. Не упал ли на хвост кто… Чисто все было.
Закинув голову на спинку дивана, поднапряг мозг, пальцами погружаясь в шелковистые волосы Аиды. Та только крепче засопела. Устала моя хорошая, но не пикнула ни разу, не пожаловалась, что неудобно спать в машине, что холодно, что находились у черта на куличках. Еще и меня жалела глупенькая.
Перебирал в памяти события последних дней, людей…
Червь бы точно не сдал. Знает, что в бараний рог скручу, если пасть откроет. А вот его компашка… Вроде, из тусовки не было никого. Или все-таки был стукач? Нужно пробить их всех, тотчас же решил, между тем набирая смс Червю. Пусть нароет инфу на своих задротов.
Он ответил незамедлительно. Отлично, значит к вечеру справится. С этим решил.
И только было и я хотел покемарить на часик другой, как телефон, падла, заорал на всю комнату.
И кому там на жопе ровно не сидится? Неужто, Червь уже что-то нарыл?
Дунька что-то пробубнила и поерзала.
— Спи, — погладил по волосам, бережно переложил ее на диван и пошел в другую комнату.
— Я слушаю, — даже не глянув на абонента, изрек, как только прикрыл за собой дверь в комнату.
— Герыч, — услышал голос Шурика, — срочно! Срочно приезжай!
— Саня, ты что, обдолбался? — рыкнул. — Я же русским языком сказал, что меня не будет.
— Да-да, я помню, — несколько испуганно проворчал, — это ненадолго. Стряслось кое-что…
Вот, дерьмо! И день без меня не может, чтобы не накосячить!
Я ему, спрашивается, что нянька?!
— Это реально срочно, Гера, — снова затарахтел.
— Что за срочность такая?
— Приезжай, — обрывисто брякнул и скинул, но прежде чем он это сделал, я все услышал мужские голоса.
Вот же дятел!
Проведя рукой по лицу, вцепился в волосы.
Дерьмо!
— Герман? — услышал позади себя слабый голосок.
Буря во мне начала стихать, а когда повернулся пожалел, что не вышел в подъезд. Опять она стала свидетельницей моего разговора. И все из-за этого обалдуя! Не хотел, чтобы она слышала, чтобы знала меня таким — увязшим в болоте по самое горло.
— Бобр, ты чего не спишь? — мрачно поинтересовался.
— Я уже проснулась, — потопталась на месте, словно место себе не находя. В груди неприятно кольнуло. Кошки заскребли, да еще и остервенело так, что дышать стало тяжело.
— Мышь, мне уйти нужно, — оповестил, топая к входной двери.
Дунька поплелась хвостиком за мной.
— Надолго?
Ее глаза с размером блюдца заставили меня дернуться. Хотелось поговорить, приласкать, обнять, вдохнуть сладкий запах… Но не стал. Девчонка скоро и от меня шугаться будет, если руки распускать стану.
— Не знаю, — полетел честный ответ.
Когда я накинул куртку, что-то в её поведении изменилось. Она словно… не хотела отпускать меня? Теребила край платья, поглядывала из-под опущенных ресниц, а в глазах — тоска.
— Не
